— Я делаю тебе больно? — хриплым голосом спросил он.

— Нет… не совсем, — ответила она. — Скорее… я удивлена.

Вознеся мысленную благодарность, он стал продвигаться вперед еще медленнее, пока они не слились воедино. Удовольствие было исключительным и слишком острым, чтобы длиться долго. Более не владея собой, он начал двигаться в ней и вскоре излился в нее с таким головокружительным облегчением, что перестал сознавать себя и окружающий мир, ощущая лишь свою прекрасную, принявшую его супругу.

Тяжело дыша, словно пробежав марафон, он вытянулся рядом с нею и заключил ее в объятия.

— Прости меня, Сара, — выдохнул он. — Я не хотел быть таким быстрым и невнимательным. Надеюсь, я не причинил тебе сильной боли.

— Все было не так плохо, как я ожидала, — сказала она, уткнувшись носом ему в подмышку — Должно быть, помогла долгая езда верхом.

— Если так, то я искренне благодарен этому. — Он потянулся за полотенцем, которое предварительно положил в изголовье кровати, а потом разжал объятия, чтобы обтереть их обоих.

Крови было очень мало — еще один признак того, что они соединились относительно легко. Единственной девственницей, с которой он возлежал до этого, была Бриони, а они оба были настолько молоды и неопытны, что и сами не понимали, что делают. Если ему не изменяет память, тогда у них получилось намного сложнее.

Но все это осталось в прошлом. А сейчас его настоящим и будущим была Сара. Он поудобнее откинулся на подушки и привлек ее к себе, погрузившись в меланхоличную мечтательность.

Сара же неуверенно произнесла:

— Я удивлена тем, что ты чувствовал себя второсортным в отношениях с матерью. Из того, что ты мне рассказывал, я поняла, что она была доброй и любящей женщиной.

— Да, но она всегда хотела иметь маленькую девочку — У него перехватило дыхание. — Она умерла во время родов. Мама так радовалась тому, что снова забеременела. Мне она сказала, что скоро у меня будет сестричка и что я буду очень счастлив этому. А потом… у нее началось кровотечение, и она умерла. Ребенок, та самая дочка, которую она так хотела, прожил всего несколько часов, и ее похоронили вместе с матерью.

— Ох, Роб. — Сара приподнялась на локте. Тусклый свет лампы оттенял и подчеркивал ее безукоризненные черты и блестящие волосы, отчего она стала похожей на ангела. Она наклонилась к нему, чтобы поцеловать, наполняя его сострадательным теплом и растапливая в душе лед, который так и не растаял после смерти матери.

Сознавая, что им еще многое надо сказать друг другу, после того как поцелуй прервался, он крепче прижал ее к себе, и она положила голову ему на плечо.

— Как ты верно заметила, подобные вещи, высказанные вслух, кажутся мелкими и тривиальными. Я знаю, что мать любила меня, несмотря на то что хотела дочку. Но все эти годы подсознательно я считал себя недостаточно хорошим сыном. Она нуждалась в большем, чем я мог ей дать.

— Она обожала тебя, — твердо сказала Сара. — Да и какая мать вела бы себя иначе на ее месте? Если у нас родится сын, я надеюсь, что он будет похож на тебя. Такой же высокий…

Роб рассмеялся, и в его веселье чувствовалось также радостное удивление. Сара заговорила о детях — их детях — как о естественной и желанной части их совместного будущего. Создание семьи было ежедневным чудом, и от осознания этого у него вдруг перехватило дыхание.

— В таком случае спешу заявить о своем желании иметь восхитительную, маленькую, светловолосую дочурку, которую я буду нежно любить.

— У нас могут родиться двойняшки, — предупредила его Сара. — Это уже случалось в семье моей матери.

— Это будет двойным благословением.

Она провела ладонью по его груди, ероша каштановые волоски.

— Ведь у тебя есть и другие мрачные тайны, правда? Которые укрепляют тебя в твоем первоначальном мнении о том, что ты был недостаточно хорош?

— Моя чересчур проницательная принцесса, — насмешливо ответил Роб. — Как только мрачная и зачастую ложная информация поселяется у тебя в душе, у нее тут же появляются многочисленные подкрепления. Отец несомненно считал меня второсортным сыном, недостойным носить имя Кармайкла. Моего брата отправили в Итон, а меня — нет. Я хотел стать благородным офицером, сражающимся за свою страну, но вместо этого вступил в ряды презренных охотников за ворами. Я встретил женщину, с которой хотел строить свое будущее, а она оставила меня ради другого мужчины.

— И поэтому ты чувствовал себя не в своей тарелке, унаследовав титул? — поинтересовалась Сара. — Потому что тебе казалось невозможным и неправильным, что ты станешь графом Келлингтоном?

Он нахмурился.

— Может быть, ты и права. Я могу назвать множество причин, по которым я не хотел вступать в права наследования, но, пожалуй, ощущение собственной второсортности является главным.

— Как странно, что мрачная правда не уходит, даже когда все заканчивается хорошо, — задумчиво протянула она. — В Уэстерфилдской академии тебе было гораздо лучше, чем если бы ты оказался в Итоне. И пусть мальчишки мечтают о воинской славе — ты когда-нибудь разговаривал с солдатами вроде Алекса Рэндалла о том, что такое настоящая война?