Во время этих похорон был впервые использован помост на льду Невы, по которому несли тело царицы. На лед реки насыпали песок и положили еловые лапы, на этом основании построили деревянный помост, укрытый сукном, по нему опять насыпали речной песок и положили лапник, чтобы участвовавшие в процессии не поскользнулись. Географическое положение Петербурга требовало изобретения новых элементов, вошедших впоследствии в траурный церемониал. Дворец царицы стоял на левом берегу Невы, а Петропавловский собор, где ее решили хоронить, находится на маленьком Заячьем острове у правого берега реки. В зимнее время лодку (галеру) использовать невозможно. Логика события предсказала необходимость внесения такого элемента ритуала, как помост.

Похоронное шествие было назначено на вечернее время. Небольшая продолжительность светового дня в зимнее время предопределила необходимость использования освещения. По обеим сторонам пути были поставлены факельщики, добавившие торжественности в это траурное шествие. Идея понравилась, и факельщики участвовали в похоронах самого императора Петра I и последующих императоров.

Использование специальных траурных корон не противоречит старым русским традициям. Некие шапки (короны) были задействованы при похоронах московских царей. Шестинедельный караул у могилы – русская традиция, которая поддерживалась и в дальнейшем.

Абсолютно новым элементом траурного ритуала стало запрещение на плакальщиц и ритуальный плач, являвшихся обязательным элементом русских похорон. Сдержанность в проявлении чувств не в характере русского менталитета, Петру I претила показная истеричность, так не похожая на протестантскую сдержанность, принятую в Западной Европе. Поэтому Петр начал непримиримую борьбу с ритуальным плачем, но традиции бывают сильнее запретов, и в дальнейшем свидетели указывали на то, что ритуальный плач сохранялся в России, как в царских, так и в похоронах обыкновенных русских людей.

Выбор места захоронения, очевидно, определялся Петром I, и Петропавловская крепость стала местом упокоения членов царствующей династии. Как уже отмечалось выше, строительство собора было закончено только в 1733 г. Захоронение царицы Марфы Матвеевны является одним из первых в соборе и расположено у западной стены под колокольней в юго-западной части нынешнего Екатерининского придела. Надгробие над ее склепом также было убрано в 1732 г. [203] Частично склеп закрыли фундаменты печей, отапливавших Екатерининский придел, возникший после реставрационных работ в соборе, вызванных ущербом, нанесенным пожаром 1756 г. Официального вскрытия за всю историю не производилось. Медную доску с эпитафией на западной стене над захоронением, установленную в 1860-е гг., отреставрировали в 1908 г. При вскрытии пола в Екатерининском приделе во время реставрации 1993 г. склеп был обнаружен, обследован, но не передвигался. [204]

Следует особо рассмотреть похороны царевны Натальи Алексеевны. [205] Сестра Петра I царевна Наталья Алексеевна (25.08.1673–18.06.1716) погребена в Лазаревской церкви Александро-Невского монастыря 17.11.1717 г., в 1723 г. захоронение перенесено в Благовещенскую церковь Александро-Невского монастыря (с 1797 г. – лавры), скончалась от катара желудка.

На момент ее смерти Петр I находился в Данциге, он отложил похороны сестры до своего возвращения из-за границы и распорядился построить в Александро-Невском монастыре для ее погребения особую церковь во имя святого Лазаря. Набальзамированное тело царевны оставалось во дворце до возвращения брата. В ее похоронах наиболее значимым является одно из первых прямых указаний на бальзамирование тела. Царь оплатил расходы по трауру: на «дело печального платья» по Наталье Алексеевне он велел выдать до 535 ефимков. Вернувшись в Петербург 10 октября 1717 г., царь только месяц спустя, 13 ноября, отдал князю Меншикову приказание о церемониале перенесения тела Натальи Алексеевны в Александро-Невский монастырь; 15-го он сам осмотрел приготовления, а 17 ноября, в день Св. Лазаря, присутствовал при выносе тела и погребении. Роспись, состоящая из 22 пунктов и указывающая, каким образом была сформирована траурная процессия, позволяет говорить об ориентации на западноевропейские ритуалы. [206] Новая традиция, получившая развитие в первой четверти XVIII в., позволяет говорить о петербургском характере царских, впоследствии императорских, похорон.

В траурном шествии при разделении на группы принимали участие маршалы, чьи фамилии были указаны в документах, это явилось своеобразным репортажем о событии с одной стороны и демонстрацией степени приближенности определенных лиц к особе монарха, с другой. Была задействована государственная символика, что соответствовало статусу усопшей: корона, царский балдахин, его несли военнослужащие. Сани с гробом царевны везли лошади, как при похоронах некоторых сподвижников Петра I. Кладбище находилось далеко, если сравнить это расстояние с тем, которое предстояло преодолеть комнатным стольникам, несшим по очереди одр или сани с гробом усопшего представителя царской фамилии по территории Московского Кремля, поэтому использование лошадей в данном случае было необходимым. В процессии участвовали иностранцы и женщины, это не абсолютное новшество, но, тем не менее, еще не русская традиция в 1717 г. По обыкновению духовные лица открывали шествие, за ними следовал двор Натальи Алексеевны, а это было нововведением. Старые московские чины – сибирский царевич, бояре, окольничие, ближние стольники – шли отдельной группой, замыкая процессию, что показывало более высокое положение в иерархии новых людей против старых чинов. Новым в похоронах Натальи Алексеевны оказалось и траурное убранство, которое использовалось не только для ее дворца, но и для Зимнего дворца Петра I, дворцов А. Д. Меншикова, царицы Прасковьи Федоровны и родственников по матери царевны – Нарышкиных.

Сложность внутрисемейных отношений отразилась на похоронах царевича Алексея Петровича [207] (18.02.1690–26.06.1718, погребен 30.06.1718 г. в Петропавловском соборе). Обстоятельства смерти царевича Алексея Петровича навсегда покрыты туманом неизвестности, но эта тема остается за рамками данной книги. Царевич, подвергнутый пыткам, скончался, по официальной версии, естественной смертью в каземате Трубецкого бастиона Санкт-Петербургской (Петропавловской) крепости. [208]

Ф.-Х. Вебер, оставивший подробные воспоминания о своем пребывании в России, побывал и на похоронах старшего сына царя. Согласно мемуаристу, взволнованный Петр Алексеевич навестил Алексея утром в день его смерти, простил и благословил. Однако никаких свидетельств, подтверждающих подлинность этой драматической сцены, нет. Известно только, что 26 июня 1718 г. с 8 до 11 часов утра Петр I присутствовал на последнем допросе и пытке сына, оказавшихся фатальными для царевича. Алексей умер в тот же день в 6 часов вечера. [209] Посещение Петром в тот же день вечерней службы в Троицком соборе рядом с Петропавловской крепостью пытались объяснить необходимостью молить о прощении, но это не более чем предположение, так как участие во Всенощной для царя было обычным делом.