Шрифт:
Яоя О-Сити (1667–1683), дочь зеленщика из Осаки. Попыталась совершить поджог, чтобы увидеться с любимым — послушником храма Икутой Саэмоном. Была приговорена к смерти. Стала героиней многих пьес, песен и рассказов, была упомянута Ихарой Сайкаку в сборнике «Пять женщин, предавшихся любви».
О, печальный мир! Обрывает с вишни цвет Ветер по весне. Мой сегодня день настал, Белой вишней опаду.Асано Наганори (1667–1701), князь Ако, известен главным образом как господин 47 ронинов.
Что делать мне с этой весной? О ней я знаю не больше, Чем этот вишневый цвет, Подобно которому я Сейчас призываю ветер.Оиси Ёсио (1659–1703), лидер и вдохновитель 47 самураев из Ако, прославившихся местью за Асано Наганори.
До чего хорошо, Мысли очистив, Тело отбросив, как ветошь, Любоваться ясной луной, В безоблачном небе плывущей.Оиси Ёсиканэ (1688–1703), старший сын Оиси Ёсио, один из 47 ронинов. Самый юный из мстителей.
В час расставанья, Прочь отбросив страх, О часе встречи думаю, И слово Я оставляю в память о себе.Хара Мототоки (1647–1703), один из 47 ронинов.
Мысли о вас, господин, Приходят одна за другой, Как слой за слоем ложится Белый снег на вершине, Где в соснах гуляет ветер.Хорибэ Канамару (1627–1703), один из 47 ронинов.
Тает снег. Расточатся ли так же и думы После завтрашнего свершенья?Хорибэ Такэцунэ (1670–1703), один из 47 ронинов.
Нельзя заблудиться, идя По следу тех, кто ступил На воинский путь. Вот почему я не раз Натягивал лук из катальпы.Ёсида Канэскэ (1641–1703), один из 47 ронинов. Именно он от имени всех остальных доложил военному коменданту Эдо о свершившемся акте возмездия.
Быстрее всех я спешу Уйти по горной тропе Дорогой смерти, которой Отправились раньше меня И господин мой, и мать.Усиода Таканори (1669–1703), один из 47 ронинов.
Тот, кто решил Не отклоняясь, Следовать Путем воина, Без страха должен ступить На дорогу смерти.Томиномори Масаёри (1670–1703), один из 47 ронинов.
Отправляясь в путь, Не могу не вспоминать Тех, кто прежде нас Этим же путем пошел. Думаю о них.Окано Канэхидэ (1680–1703), один из 47 ронинов.
Этот аромат От заснеженных полей — Неужели слива?Онодэра Хидэкадзу (1643–1703), один из 47 ронинов.
Ничто не удержит Росу на листьях травы — Ни листья слов, Ни трава [24] Скорописных знаков.Хаями Мицутака (1659–1702), один из 47 ронинов.
Земля, вода, огонь, Ветер и небеса [25] — Извечное обиталище, Куда возвращаемся мы, Покидая тело.Хадзама Мицунобу (1635–1703), один из 47 ронинов.
24
В японском языке «слово» («котоба») состоит из частей «речь» и «лист». «Травяным письмом» называли скоропись. Роса, выпадающая поутру, — традиционный символ бренности человеческой жизни.
25
Буддийская «пятерица стихий», отличная от традиционной пятерицы «у-син»: дерево, огонь, вода, металл, земля.
Хадзама Мицуоки (1678–1703), один из 47 ронинов, сын Мицунобу.
Горной тропой ступая К собственной смерти, Как долго я ждал Возможности разорвать Низку яшмовых рос! [27]26
Изголовье из трав — традиционный поэтический образ ночлега в пути. Буддийское мировоззрение представляет жизнь как странствие.
27
Роса — традиционный символ бренности земной жизни. «Разорвать низку» — расстаться с жизнью.