(II) О политике городского хозяйства и меркантилизме см. мой «Современный капитализм», особенно T. I. Гл. II.

Об экономическом либерализме см.: Шеффле А. Капитализм и социализм, 1870. Лекции 5, 7; Вагнер А. Основание политической экономии. 3-е изд. 1892. 5-я книга; Трамбов. Немецкая партия свободы, 1903; Шульце-Геверниц Г. Британский империализм и английская свободная торговля, 1906; БеккерЮ. Немецкое манчестерство, 1907; Филиппович Е. Развитие политико-экономических идей в XIX в., 1910 (есть русский перевод). Вышеуказанное сочинение Л.Мизеса. Общественное хозяйство, 1922.

(III) Маркс Э. Идея империализма в современности, 1903. Империализм. К анализу хозяйственной и политической жизни современности. Собрание мнений, изданное В.Баргиусом, 1905; Фридьюнг. Век империализма. ВЗт. 1919; Ленц Ф. Власть и хозяйство, 1916; Шульце-Геверниц Г. (сочинение, указанное в книге II); Шумпетер И. К социологии империализма, 1919.

Ратенау В. Новое хозяйство, 1918. Построение общественного хозяйства. Докладная записка Министерства имперского хозяйства, 7 мая 1919 г. К этому: Висель Р. и Меллендорф В. Хозяйственное самоуправление: отчет заседаний комиссии по социализации, 1919 и сл.

Перевод с нем. В. 3. под редакцией В. В. Леонтьева

Чтобы определить участие и роль, играемую некоторой группой населения в определенной хозяйственной деятельности, в нашем распоряжении имеются два метода, которые можно назвать методами статистическим и генетическим. С помощью статистического метода – как показывает уже само название – мы пытаемся узнать число хозяйствующих субъектов, принимающих вообще участие в определенной области экономической деятельности, заводящих, например, торговлю с известной страной или вводящих известную отрасль промышленности в данную эпоху, – затем определяем процентное отношение числа членов изучаемой группы населения к числу всех занятых в этой ветви хозяйственной деятельности. Метод этот имеет, бесспорно, свои большие преимущества. Несомненно, я получаю точное представление о значении иностранцев, или же протестантов, евреев и пр. для развития известной отрасли торговли, если я могу установить с цифрами в руках, что 50 или 75 % из занятых в торговле лиц относятся к одной из изучаемых мною категорий. Особенную ценность приобретает этот метод, если с помощью статистики я могу выделить, помимо личности хозяйствующих субъектов, и другие экономически важные моменты проблемы: размеры вложенного капитала, количество созданных благ, величину товарного оборота и пр. Поэтому при работах, подобных предлагаемой здесь, исследователи охотно и с пользой будут прибегать к статистическому методу. Но скоро также они должны будут заметить, что одним статистическим методом задача не может быть разрешена. Во-первых, потому, что даже лучшая статистика сообщает далеко не все, а часто и не самое важное из того, о чем идет речь в нашем случае. Статистические данные молчат в вопросе о динамическом действии, оказываемом в хозяйственной жизни (как и повсюду, где проявляется активность человека) отдельными могучими индивидуальностями, влияние которых простирается далеко за пределами их непосредственной деятельности и роль которых в ходе развития определенной стороны общественной жизни несоразмерно значительнее, чем это можно было бы судить по голым цифровым итогам. Если деятельность какого-нибудь банкирского дома влияет решающим образом на десять других банков и налагает таким образом особый отпечаток на весь характер коммерческой деятельности известной эпохи и страны, то это действие – а, значит, и роль в развитии банковской жизни – этого задающего тон банкирского дома, не может быть выделено никакими, даже наиточнейшими, цифровыми данными. Таким образом, статистический метод должен во всяком случае быть дополнен другими методами исследования.

Но помимо этого и гораздо резче, может быть, дает себя чувствовать другой недостаток статистического метода: дело в том, что в большинстве случаев он неприменим за отсутствием достаточного цифрового материала. Только при особенно благоприятных обстоятельствах нам остались от прошлого точные цифровые данные о числе занятых в определенной отрасли промышленности или торговли лиц, о величине оборота и т. д. с точным указанием процентного отношения различных групп населения, – в интересующем нас здесь случае количественного участия евреев в хозяйственной жизни. Для настоящего времени и для будущего было бы, вероятно, возможно – при особенно благоприятных обстоятельствах – предпринять в большом масштабе указываемого рода статистические исследования. О некоторых подобных исследованиях мы еще будем говорить в дальнейшем. Надо только не упускать из виду огромных трудностей, сопряженных с такого рода работами. Общие профессиональные и промышленные переписи здесь нам не могут ничем помочь. В самом благоприятном случае из них можно извлечь указания на участие групп различного вероисповедания в отдельных отраслях хозяйственной деятельности. Но этого для нас мало: во-первых, как я уже сказал выше, одно указание на число лиц без данных о размерах представляемого ими капитала или же промышленного или торгового предприятия, само по себе, недостаточно; во-вторых, от нашего анализа ускользают все те лица, которые переменили свое вероисповедание, но по существу должны быть отнесены к изучаемой нами группе населения. Чтобы придти к более или менее надежным результатам при таких статистических исследованиях, должно прибегнуть к изучению различных источников (торговых и промышленных руководств, торговых и промышленных адресных книг, податных списков еврейских общин и т. д.); эти исследования должны производиться в виде монографий людьми, обладающими точными знаниями по какой-нибудь определенной отрасли экономической деятельности и, в частности, точными сведениями о лицах, принимающих в этой отрасли участие. Я льщу себя надеждой, что книга моя послужит стимулом начать такие исследования в крупном масштабе. (Эти исследования, помимо всего прочего, требуют еще больших денежных затрат.) Но в настоящее время – если не говорить о замышляемой Зигмундом Майром анкете – мы не имеем ни одной пригодной работы такого характера. И если бы для установления роли евреев в нашей хозяйственной жизни мы бы не имели ничего, кроме статистического метода, то этот очерк должен был бы остаться не написанным. Но, как я уже сказал в самом начале, мы имеем еще другой – генетический – метод. Метод этот не просто служит для заполнения пробелов, оставляемых статистическим методом; наоборот, он имеет свои особые крупные достоинства, дающие ему равные с статистическим методом права на наше внимание.

Этот генетический метод можно определить приблизительно следующим образом: мы желаем прежде всего узнать, насколько известная группа населения (евреи) влияет (или влияла) решающим образом на ход развития и направление, на сущность и формы современной хозяйственной жизни, – иначе говоря, мы хотим узнать ее качественное или, как я выше выразился, динамическое значение. Но это мы сумеем скорее всего узнать тогда, если рассмотрим, не получили ли определенные, особенно характерные для нашей экономической жизни черты своего первого и решительного отпечатка от евреев. Так мы постараемся исследовать, нельзя ли в деятельности евреев видеть причину известных внешних образований локального или организаторского характера; или же, не обязаны ли своим происхождением некоторые практические, деловые принципы, ставшие всеобщими, основными для нашей хозяйственной жизни, экономическими правилами поведения, особенностям еврейского духа. Применение этого метода требует, как мы видим, ретроспективного анализа хозяйственного развития, по возможности до его первых начатков; оно заставляет нас обратиться с своим исследованием к детским годам современного капитализма или, по крайней мере, к той поре его, когда он впервые получил свой теперешний отпечаток. Но, разумеется, мы не должны довольствоваться изучением только этой поры молодости; наоборот, мы должны самым внимательным образом следить за процессом созревания сущности капитализма, ибо все это время – вплоть до настоящего времени – непрерывно накоплялся все новый и новый материал: некоторые, существенные для известной хозяйственной системы черты довольно часто выступают лишь в позднем возрасте. Надо только уловить мгновение, когда впервые обнаруживается эта новая черточка, и исследовать, кто именно играл в этот решающий момент главную роль в той отрасли экономической жизни, где принялся новый росток.

Нужно установить, говорю я, кто играл здесь главную роль; нужно, несмотря на то, что довольно часто очень трудно, или даже просто невозможно, точное и бесспорное констатирование факта; как и в других случаях, все здесь зависит от научного такта исследователя. Само собой разумеется, что те лица, которые творческим образом вводят в хозяйственную жизнь новое учреждение или новую руководящую идею, не являются непременно «изобретателями» в тесном смысле этого слова. Довольно часто высказывалось утверждение, будто у евреев нет собственно изобретательского гения, что не только в технической, но и в экономической области новые «изобретения» делались не евреями и что евреи лишь умели искусно использовать чужие идеи. Я не разделяю этого тезиса в таком его общем виде: мы имеем еврейские «изобретения» в узком смысле этого слова даже в технической области и, уж во всяком случае, в сфере чисто экономической. Но, если бы даже это утверждение было правильно во всем своем объеме, то оно все-таки совершенно не противоречило бы гипотезе о том, что евреи наложили свой особенный отпечаток на известные стороны экономической жизни; ведь в хозяйственном мире не столько важно изобретение само по себе, сколько «эксплуатация» этого изобретения; иначе говоря, в хозяйственной деятельности важно наделить жизнью известную идею, надо сделать так, чтобы новая мысль пустила корни в действительности. Для хода и направления хозяйственного развития решающим моментом являлось не то, что какая-нибудь остроумная голова додумывалась у себя дома до теоретической идеи, скажем, о продаже в рассрочку; важнее было то, имелись ли налицо люди, обладавшие желаниями и способностями, необходимыми, чтобы ввести в употребление эту новую форму торговых операций.

Прежде чем я попытаюсь установить роль и участие евреев в образовании нашей современной экономической жизни, я хотел бы сказать еще несколько слов по поводу вопроса о том, насколько возможно вообще правильно выразить размеры этого участия, если удастся самым выгодным образом скомбинировать оба находящихся в нашем распоряжении метода: статистический и генетический.

Прежде всего мы должны признать как несомненный факт, что значение евреев для современного хозяйственного развития покажется нам более крупным, чем оно есть на самом деле, ибо все явления будут рассматриваться нами под тем углом зрения, какое значение имели в их судьбе евреи. Когда мы анализируем какой-нибудь фактор по методу изоляции, то в результате неизбежно переоценивается значение этого фактора в сложном совокупном результате. Если бы мы задумали написать историю современной техники и ее влияния на ход хозяйственной жизни, то все оказалось бы технически детерминированным, как в другом случае все оказалось бы государственно-детерминированным, если бы мы захотели односторонне выдвинуть значение современного государства для генезиса капитализма. Это обстоятельство разумеется само собой, но я нарочно обращаю на него внимание, чтобы заранее отнять всякое основание для обвинений, будто я преувеличил значение евреев для развития нашей хозяйственной жизни. Понятно, что тысяча других обстоятельств содействовали, с своей стороны, тому, что наша экономическая жизнь получила ту форму, которую она имеет в настоящее время. Без открытия Америки и ее серебряных рудников, без изобретений современной техники, без специфических особенностей европейских наций и их исторических судеб, современный капитализм был бы так же невозможен, как и без влияния евреев. Влияние евреев образует только одну главу в великой книге истории. В новом генетическом описании современного капитализма, которое я надеюсь обнародовать в не очень далеком будущем, это влияние евреев получит подобающее ему место, сообразно его частичному значению для великой связи целого. Там оно выступит в своих настоящих размерах наряду с другими факторами. Здесь же это невозможно, поэтому (неопытному читателю) картина действительности легко может показаться искаженной и один фактор непропорционально выпяченным. Сделанное мною здесь предупреждение окажет, я надеюсь, свое (субъективное) действие и, в связи с другим (объективным) фактом, будет содействовать приблизительно точной оценке изучаемого мной явления. Этот второй факт заключается в том, что влияние евреев на ход нашего экономического развития, наоборот, гораздо больше, чем это выступает в историческом изложении. Дело в том, что вообще влияние это может быть установлено лишь в одной части; в другой же (может быть, большей, и, во всяком случае, значительной) части оно совсем ускользает от нашего анализа. Не забудем, во-первых, нашего недостаточного знакомства с фактическим положением вещей, как оно имело место в истории. Я уже указал выше, как многого оставляют желать статистические данные. Но то же самое можно сказать и о генетически динамическом методе; кто может в наше время претендовать на точные сведения о лицах или группах лиц, основавших ту или иную область промышленности, развивших ту или иную отрасль торговли, впервые выступивших с тем или иным принципом экономической деятельности? Я думаю, правда, что в этой области можно приобрести еще гораздо больше знаний, чем те, которые у нас имеются; я не сомневаюсь также, что даже и теперь эти знания гораздо полнее, чем находящиеся в моем распоряжении и использованные мною в этой работе факты. Таким образом к объективной (кроющейся в самом существе дела) недостаточности наших знаний присоединяется еще субъективная (зависящая от недостаточности сведений самого автора) ограниченность их; благодаря этому читателю предлагаемого очерка преподносится только часть – и, может быть, ничтожная часть – заслуживающего внимания материала. Во всяком случае читатель должен твердо запомнить, что то, что я могу сообщить о роли евреев в образовании современного хозяйственного строя, представляет только минимальную часть действительности. Он должен также иметь в виду, что минимум этот делается еще меньше по другой причине – именно потому, что как ни отрывочны наши знания о возникновении современного хозяйственного быта, поскольку речь идет об установлении причастных к этому делу личностей, они становятся особенно недостаточными, когда мы желаем ответить на вопрос, были ли евреями, или нет, те лица, влияние которых на ход хозяйственной жизни

может быть установлено (и это даже в том благоприятном случае, когда мы в состоянии точно указать на отдельные личности и знаем их имена).

Говоря о «евреях», я имею в виду лиц, принадлежащих к народу, исповедующему закон Моисея. (Устанавливая таким образом понятие «еврей», я умышленно обхожу вопрос о кровном родстве, которое мы пока оставим в стороне, как фактор спорный или несущественный.) Мне не нужно подчеркивать, что при таком определении данного понятия (несмотря на исключение в этом определении всяких расовых признаков), евреем остается и тот, кто выходит из еврейской религиозной общины. Евреями остаются и потомки его, поскольку простирается действие исторического воспоминания.