— Уже не жилец, — хмыкнул Шрудель и добавил: — Хотя Сталина выжил.

Поздно вечером Шрудель дозвонился до Мартына. Тот хоть и обрадовался звонку от своего спасителя, но слегка удивился просьбе. Чувствовалось, что напрягать былые криминальные связи ему не очень-то хотелось.

— Надеюсь, это не для оформления какого-нибудь липового кредита? — спросил он.

— Да нет, — заверил Шрудель. — Человечка надо одного трудоустроить.

— Человечек из колонии сбежал?

— Зачем? Нет… Просто долго объяснять. Но никакого криминала.

— Ладно, — сказал Мартын. — Не моего ума дело. Только меня в это не втягивай. В общем, дам я тебе адресок один. Шуриком зовут. Он на все руки мастер. Я ему маляву скину. Скажешь, что «от Мартына». А уж он все обтяпает в лучшем виде. Если попросит, то заплати, конечно, что-то. Много он не возьмет. Обязан он мне.

Чем именно обязан, Мартын не уточнил, но хотелось верить, что этой «обязанности» хватит на совершение преступления, именуемого «подделкой документов».

— Все-таки, Григорий, тебе несказанно повезло со мной, — сказал Шрудель, кладя трубку. — Чудо прям какое-то.

В ответ Гриша только развел руками — как бы соглашаясь, что пришла и его очередь быть кому-то обязанным. Впрочем, мир, где все друг другу обязаны — не самый плохой мир. У него каркас крепче.

Шурика нашли не без труда. Он ютился в каком-то полуподвале, который был оборудован под сапожную мастерскую, но, судя по дивану с холодильником, одновременно являлся местом проживания. Видимо, в свободное от криминала время Шурик чинил обувь на заказ. Однако самого Шурика они не обнаружили. То есть дверь неожиданно поддалась, а хозяина не было.

— Что за чертовщина? — буркнул Шрудель, входя и разглядывая комнату. — Ау!

— Вам кого? — раздался мужской голос откуда-то сверху.

Шрудель с Гришей завертели головами, пытаясь найти источник голоса.

— Не ищите, — сказал голос. — Все равно не найдете. Повторяю вопрос. Вы кто?

— Мы от Мартына, — сказал Гриша, обращаясь к потолку, словно разговаривал с Богом. — Он сказал, вы в курсе.

Неожиданно за их спинами громко захлопнулась дверь, и они нервно обернулись — там стоял Шурик. Шурик оказался сорокалетним мужиком неопределенной национальности. Небритый, в очках, рейтузах и мятой рубашке. Что-то среднее между спившимся физиком и опустившимся лириком. В общем, выброшенный за борт жизни интеллигент.

— Как это? — спросил Шрудель — выражая, видимо, таким корявым образом свое удивление внезапной материализацией хозяина.

Шурик проигнорировал вопрос и быстро обыскал гостей, в поисках то ли оружия, то ли микрофонов.

— Извините, вынужденная необходимость. А то мало ли…

— Мало ли что? — спросил Гриша.

— Мало ли то, — ответил Шурик, после чего махнул рукой в глубь мастерской. — Проходите.

Гости сделали несколько неуверенных шагов, но куда точно идти, не знали, а потому просто замерли посреди комнаты.

Шурик шлепнулся в продавленное кресло.

— Уж извините за такую конспирацию, но я здесь, как в осаде.

— А кто осаждает? — спросил Шрудель.

— А то вы не знаете, — хмыкнул Шурик и поправил очки.

Возникла неловкая пауза.

— Так что по поводу нашего дела? — прервал молчание Гриша.

— Мне Мартын говорил. У матросов нет вопросов. Мартыну я верю. И вам помогу. Чтобы все это наконец развалить.

— Все что?

— Все то, — полузагадочно-полухамовато ответил Шурик. Чувствовалось, что он ведет какой-то незримый бой с незримым врагом. И потому сам хотел бы быть незрим. Незримому проще бороться с незримым. Отсюда все его прятки и фокусы с самооткрывающейся дверью.

— Ну и славно, — примирительно подытожил Шрудель. Затем протянул Шурику конверт. — Тут данные для паспорта.

— Для одного?! — как-то разочарованно спросил Шурик.

— А у вас что, оптом надо брать?

— Да нет… просто думал, что масштаб задуманного чуть больше.

— Где-то так и есть. А насчет оплаты…

— Вы что?! — возмутился Шурик. — За кого вы меня держите?! Я думал, мы с вами на одной стороне. Или как?

Шрудель издал какой-то неопределенный звук — нечто среднее между «ы» и «э».

— В общем-то да, — ответил он максимально туманно и, пытаясь выкрутиться из сложившейся ситуации, добавил: — Но деньги есть деньги.

Нелепое выражение пришлось к месту, ибо было универсальным и неопровержимым.

— Я — не бандит какой-то, — хмыкнул Шурик. — Я — изобретатель. Знаете, сколько я мог бы запатентовать… Только все это никому не нужно. И я не нужен. И отказник. Вы сами-то подаванты или кто?

Гриша недоуменно посмотрел на Шруделя, но тот как раз не удивился.

— Да нет, нам для других дел. Слушайте, а почему вы тогда себе не можете сделать что-то липовое и уехать?