— Через пять минут?

— Ага. Ровно пять минут. Сам несколько раз засекал. После того как мозг умирает, атомы восстанавливаются в той конфигурации, в которой они были ровно пять минут назад. Тут, главное, не переборщить. А то если увлечешься, в раж войдешь и будешь тыкать ножом больше пяти минут после смерти, то в какой-то момент ткнешь в уже новенькое тело. И тогда точно вторую смерть организуешь. А это уже уголовщина.

— А ты… вы… тоже убивали?

— Приходилось, — признался бармен, поморщившись — было видно, что этот опыт ему не очень понравился. — Приятель попросил.

— Его убить?!

— Да нет. Сначала первую жену, потом вторую. Сам-то он не мог, говорит: «Боюсь, увлекусь и по-настоящему угроблю». А тут надо, чтоб нервы железные были.

Борис нервно отхлебнул пива.

— Ну и нравы тут у вас.

— Ну, конечно, потом в результате всей этой катавасии дубликатов оставалось все меньше и меньше. А народ к тому моменту окончательно озверел. Выдумали значки вот…

Теперь Борис понял, почему на улице от него шарахались — без проклятого значка он и был тем самым лосем с нарисованной на боку мишенью.

— А почему же мне в больнице ничего не сказали?

Бармен задумчиво посмотрел в потолок.

— Не знаю. Я ж говорю, определить количество жизней невозможно. А значок…

Он не успел договорить, потому что в ту же секунду дверь распахнулась и в бар ввалился мужчина. Рубашка на нем была порвана, лицо в крови. Сзади, цепляясь то ли за джинсы, то ли за рубашку, волочилась женщина с растрепанной прической. Она была похожа на бульдога, вцепившегося мертвой хваткой в обреченную жертву. Следом бежали еще несколько женщин. Все они голосили, как умалишенные, и, судя по выкрикам (самыми пристойными из которых были «сволочь» и «мочи его!»), были явно не на стороне окровавленной жертвы.

— Мужики! — срывающимся фальцетом закричал мужчина, пытаясь отцепить от себя растрепанную женщину. — Помогите! Убивают!

— Стой, гад! — визжала та, пытаясь то ли его удержать, то ли самой на нем удержаться.

Заметив Бориса, мужчина протянул к нему руки и стал делать широкие роботообразные шаги. Чувствовалось, что нагрузка в виде волочащейся женщины серьезно сковывает его движения.

Борис в ужасе вжался в стойку бара, но краем глаза заметил, что бармен не только никак не отреагировал на ввалившуюся компанию, но даже закурил, воспользовавшись паузой.

Наконец, остальные женщины нагнали мужчину и повалили его на пол.

— Это что ж такое делается, а?! — закричала та, что висела на нем с самого начала, обращаясь ко всем присутствующим. — Этот кобель значок нацепил, и теперь его, понимаешь, не тронь. Мне за невымытую посуду в прошлом году глотку от уха до уха перерезал, а сам по бабам шляется, зарплату пропивает. А значок-то липовый! Двоежизнец он!

Все бабы тут же подняли невообразимый визг. Тут вклинился кто-то из компании в дальнем углу бара.

— Правильно, девки! Мочи двоежизнцев! Развелось тут их, как собак нерезаных.

При этом кричащий многозначительно посмотрел на Бориса. Рыжий, сидевший по соседству с кричащим, молчал, но было видно, что выкрик товарища поддерживает.

— Да дайте ж объясниться-то! — хрипел мужчина. — Одиночка я, одножизнец! Ну, чем хошь, клянусь! В армии меня замочили. Деды повесили!

Но его крик быстро потонул в женской многоголосице.

— Мочи его, Катька!

— Только медленно! Чтоб помучился!

Бабы навалились на мужчину, не давая тому ни малейшей возможности выкарабкаться из этой кучи-малы. Одна из женщин услужливо подала жене жертвы веревку. Та набросила ее мужу на шею и начала душить.

Борис настолько обалдел от этого зрелища, что почти бессознательно схватил свой бокал и стал нервно глотать пиво.

Мужчина тем временем захрипел и задрыгал ногами в предсмертной конвульсии. Наконец, дернулся в последний раз и затих. Женщины расступились.

— Быстро как-то, — недовольно сказала одна.

— Хлипкий, — подытожила другая.

Лицо удавленного мужчины посинело. Губы приобрели фиолетовый оттенок, а глаза выкатились из орбит. Казалось, он был сильно озадачен собственной смертью.

В этот момент к собравшимся все той же развязной походкой подошел Рыжий. Видимо, усидеть на месте в такой момент было выше его сил. Он бросил взгляд на Бориса, затем довольно бесцеремонно пнул безжизненные ноги мужчины.

— Б-бабы, одно слово. Ну кто ж так м-мочит? Показал бы я вам, как н-надо, да уже п-поздно. Сначала надо было руки-н-ноги-ребра переломать, п-почки опустить, яйца отбить, потом уже за гэ-гэ-голову браться. А когда сознание потеряет, вот тогда спокойненько и ду-душить или что вам там нравится. Первую жизнь надо отнять так, чтобы потом не было м-мучительно больно за б-бесцельно потраченные усилия.