Андрей смотрел на дочь с умилением и гордостью. И как это они с Наткой проглядели момент, когда сникерсы, деньги и помада превратились в холсты и краски? Интересно, Натка заметила, что Ниночка из принцессы превратилась во взрослую и довольно разумную барышню? Еще и принципиальную к тому же: не побоялась, не стала отмалчиваться. А значит, моральные принципы для нее важнее теплого, насиженного места. Возможно, это пока за спиной родители и нет необходимости думать ни о чьем благополучии, кроме как о своем собственном. Хотя и о нем Нина не сильно беспокоилась, раз вступила в открытую конфронтацию с преподавателем.

– А если бы не подвернулась история с моим отчислением, как бы ты вручил маме объявление? – дочь прервала размышления Андрея.

– Не знаю, – честно ответил он. – Что-нибудь придумал бы. Но ты мне очень помогла. И главное, так все складно вышло.

– Врать нехорошо.

– Не переживай. Это тоже за идею.

– За какую?

– Да за такую же. Вот ты борешься за всеобщее равенство народов, а мама за равенство полов внутри нашей отдельной семьи.

– Она? Разве?

– Конечно. Просто она сама этого не понимает.

– А ты? Тоже борешься?

Андрей улыбнулся, потом отрицательно мотнул головой:

– Нет. Я только маме помогаю немножко в ее борьбе.

– И она, конечно, ни о чем не догадывается? – прищурилась дочь.

– Определенно нет! – хохотнул отец.

– И как же ты ей помогаешь? Визитка и все такое?

Андрей щелкнул дочь по носу:

– Много будешь знать… Пойдем лучше на кухню. От тебя вкусно пахнет соусом, я тоже хочу.

– Пойдем. Может, и тебе погреют, если объявишь, что в колледже меня восстановят.

– Нинуш, я же тебе сразу сказал. Как только ты мне позвонила вчера. В понедельник поговорю с деканом, мы с ним пару недель назад чудесно пообщались в одной компании. Уверен, он мне не откажет. Вот если бы ты плохо училась или прогуливала, ни за что просить бы не стал, а за правое дело не грех и побороться.

– Спасибо, – Нина повисла на шее у уже вставшего с дивана отца. Он не удержал равновесия и рухнул на пол со всей высоты своего роста.

На кухне Натка вздрогнула от раздавшегося грохота, пролила на себя чай, вскрикнула, вскочила, больно стукнулась плечом о стену и оцарапалась, но, даже не взглянув на ссадину, рванулась в кабинет Андрея. Глазам ее открылась следующая картина: папа и дочка валялись на полу и хохотали, как малые дети.

– А я испугалась, подумала, случилось что-то плохое, – Натка даже растерялась от разыгравшегося перед ней неуемного веселья.

– Нет, все отлично, – выдохнула Ниночка, усаживаясь на полу. – Папа восстановит меня в колледже.

– Да? Ну, если это то, что тебе надо… – произнесла Натка с сомнением в голосе.

– Конечно, – уверенно кивнула Нина. – Это же самый крутой колледж дизайна в Испании.

– Что-то профессорский состав там подкачал, – продолжала Натка свой скепсис.

– Мам, – Нина сникла, – ну не начинай, а! Паршивые овцы везде могут найтись. А я зато буду теперь звездой курса.

При этих словах все еще лежащий на полу Андрей раскинул в стороны руки и ноги, недвусмысленно изобразив звезду, и Натка прыснула, сказав вслух не без удовольствия:

– Юморист!

– Кстати, мам, – Нина встала и отряхнула джинсы, – наш юморист голодный и хочет такого же соуса, которым ты кормила меня.

На языке вертелись слова: «Пожалуйста, еда в холодильнике». Но Натка не успела их произнести. В дверь просунулась вихрастая голова Валерки и спросила:

– Что за шум, а драки нет? О! Нинка! Привет! А ты че, одна? Без волосатого?

– Он отъехал.

– В смысле? – не поняла Натка. – Этот молодой человек разве не из Барселоны? Так он не знает, что с тобой случилось? Ты потому хочешь вернуться именно в этот колледж? Чтобы быть с ним? Ты из-за этого нервничала? Потому плакала?

– Я уже сказала, почему я хочу вернуться в колледж. – В голосе дочери появились прежний вызов и агрессия, и Натка поняла, что надо сбавить обороты. Нина между тем продолжала: – А отъехал он не из Барселоны, а от меня. И быть с ним я больше не хочу. Что вы на меня так смотрите? Радуйтесь! По крайней мере, я больше не прошу называть себя Алехандрой.

– Это однозначный плюс, – поддержал Нину Андрей, который давно уже встал с пола и теперь подпирал спиной стену.

– Что значит от тебя отъехал? – заинтересованно спросил Валерка.

– Подрастешь – поймешь. Вы – бойфренды – как автобусы, едете себе и едете. Притормозите на остановке, постоите немного и снова в путь. А мы остаемся.

– Вот-вот, – на этот раз поддержала дочь Натка. – Вы ездите, – она искоса взглянула на мужа, – а мы переживаем.

– Переживаем? – Ниночка закатила глаза. – Этого еще не хватало. Чего переживать-то! Я же говорю – как автобусы. Один уедет – приедет другой.