А если без него? Не будет детей, не будет забот и воспоминаний. Будет покой и тишина. Делай что хочешь, живи как знаешь. Одна.

У нее как будто люк захлопнулся над головой, как тогда, в трюме. Ну не знает она, что делать. Не готова она еще отказаться от свободы, хотя может сделать шажок ему навстречу.

Лу повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Как ты не вовремя! Я так не могу: у меня была трудная ночь, я чуть не погибла, устала…

— Это поправимо, — сказал Витакер и показал ей ключи. — Я снял тут домик с ванной. Там есть и шампунь и все необходимое. Нет ничего лучше горячего душа после стольких испытаний.

Она взялась за голову, вспомнив их последний совместный поход в душ.

— Не пойму, что ты нашел в такой толстой, немолодой…

— Роскошной. В самом соку. Спелой… Ну так как насчет душа?

— «Спелой», говоришь?

— Да, спелой, сочной. Так бы всю и съел целиком.

Лу потянулась от какой-то теплой истомы, охватившей тело. Жизнь требовала свое.

— Я так устала…

— А ванна? — спросил Витакер. — Горячая вода, омывающая усталую кожу…

— С пеной?

— К тому времени, как мы покончим с ванной, тебе будет казаться, что ты купалась в шампанском.

Она положила ногу на ногу.

— А как насчет завтрака?

— Мы закажем завтрак в номер. Но потом. У тебя соски затвердели. Видно сквозь блузку. Ну так что, Лу? Хочешь пойти со мной?

Медленно она отстегнула ремень безопасности. Очень многозначительный жест. Витакер весь расплылся в улыбке. Ему нравилась эта игра. Усмехнувшись, она сладко потянулась, зная, что блузка теперь плотно облегла ее груди.

— Хочешь, поглажу?

— А ты хочешь погладить?

— Безумно. Но если я начну, то боюсь, не смогу остановиться.

— Ишь, какой прыткий… В твоем-то возрасте?

Он хищно улыбнулся, так что ее бросило в жар.

— Хочешь проверить, Лу?

— Где, здесь?

— Да, здесь и сейчас.

— А как же ванная?

— Все, выходи!

Витакер снял с нее блузку и расстегнул джинсы, хотя дверь комнаты за ними еще не успела закрыться.

— Погоди, нельзя же снимать брюки раньше, чем ботинки, — сказала она, лежа на кровати.

— Проклятые шнурки! — прорычал он. — Я их сейчас разорву!

— Погоди, дай я сама. — Она нетерпеливо оттолкнула его. — А ты иди, приготовь ванну.

— Горячую?

— Как обещал!

Он поднял ее с кровати, поцеловал нежно и страстно, потом опустил опять.

— Поторопись! — сказал он, оборачиваясь на ходу.

Она поторопилась. И, когда вошла следом, все было готово: Витакер ждал ее, едва помещаясь в ванне.

— Это не совсем то, что я предполагала, — сказала Лу.

Он сел, сверкая глазами.

— Не бойся, все будет хорошо. Тут очень много места, тебе только надо вытянуть ноги вот так.

Лу забралась в ванну и позволила ему устроить себя поудобнее. Он был горячее самой горячей воды, его руки подрагивали, намыливая ей плечи. Она провела кончиками пальцев по его груди, продолжила путь по животу, спустилась еще ниже, пока он не стал тяжело дышать.

— Подожди, — сказал он и отвел ее руку.

— Но я хочу…

— Не спеши. Я тебя сегодня чуть не потерял. Мне нужно другое…

Лу должна была бы обидеться и уйти, но в этот раз она уж очень сильно разгорячилась. И он тоже. Жаль было уходить.

Он улыбнулся, увидев, что она готова подчиниться ему.

— Откинься назад.

Она не смогла бы противиться, даже если б захотела. Ее кожа стала такой чувствительной, что Лу, закрыв глаза, различала каждый волосок у него на бедрах, каждый мыльный пузырек, скользящий вниз по ее плечам. Когда Витакер приподнял ее ноги и поцеловал их в икры, пальцы ног у нее непроизвольно сжались.

— Так всегда бывает? — спросила она.

— Да, пусть так будет всегда.

Он мыл ее долго, медленно и осторожно касаясь кожи. Она и не предполагала, что у нее так много нервных окончаний в самых неожиданных местах. Особенно на ногах. Ступни, пальцы, икры… Она расслабилась, иногда вздыхая, когда он касался особо чувствительных мест. Ее спина сама собой стала выгибаться, когда Боб, погладив колени, стал продвигаться дальше. Еще дальше… О Господи! Она стала отключаться, погружаясь в невидимые плавные волны страсти.