С: Вы хотите, чтобы мы поверили бывшему коменданту Освенцима?

Р: Вам необязательно верить ему. В 80-х годах его мучители лично описали, как они пытали Хёсса. Вот строки из книги Руперта Батлера «Легионы смерти»:

«Хёсс вскричал от ужаса при одном виде британской униформы. «Как тебя зовут?» — прорычал Кларк. Всякий раз, как в ответ звучало «Франц Ланг», кулак Кларка обрушивался на лицо допрашиваемого. После четвёртого раза Хёсс сломался и назвал себя.

Его признание немедленно дало волю ненависти сержантов-евреев из команды, производившей арест, родители которых погибли в Освенциме в результате приказа, подписанного Хёссом. Заключённого стащили с койки, с его тела сдёрнули пижаму. Затем его, голого, растянули на станке для убоя скота, где, как казалось Кларку, ударам и крикам не будет конца.

Наконец присутствующий врач потребовал у капитана прекратить пытки: «Прикажите им остановиться, если вы не хотите получить труп».

На Хёсса было наброшено одеяло, и его отволокли к машине Кларка, где сержант влил ему в горло солидную порцию виски. Затем Хёсс попытался уснуть. Кларк ткнул резиновой дубинкой ему под веки и приказал по-немецки: «Не смей закрывать свои свинячьи глаза, ты, свинья!» В этот момент Хёсс впервые произнёс оправдание, которое он впоследствии часто повторял: «Я получал свои приказы от Г иммлера. Я такой же солдат, как и вы, и мы должны были подчиняться приказам».

Компания вернулась в Хайде примерно в три утра. По-прежнему шёл снег, однако одеяло с Хёсса сняли, так что он был вынужден идти по тюремному двору к своей камере абсолютно голым. [...] Потребовалось три дня, чтобы Хёсс смог дать связные признания. После этого он говорил не переставая.»[968]

Из этой же книги можно увидеть, как англичане пытали бывшего генерал-губернатора Польши Ганса Франка, в немецком городке Минден[969]. Освальд Поль, бывший руководитель Главного административно-хозяйственного управления СС, ответственный за все финансовые и административные вопросы, связанные с концлагерями, описал незаконные методы, применявшиеся к нему в Бад-Нендорфе[970], где его заставили подписать письменные показания[971]. В протоколе Нюрнбергского процесса имеется содержательный отрывок о показаниях Юлиуса Штрайхера. В них Штрайхер описывает, как его пытали. По требованию обвинения этот отрывок был исключён из протокола, зато в нём осталось обсуждение суда о том, стоит ли исключать из протокола данный отрывок или нет[972].

Карлхайнца Пинча, адъютанта Рудольфа Гесса, несколько месяцев пытало московское КГБ[973]. Советы также выбили «признание» из Юппа Ашенбреннера о душегубках, будто бы применявшихся немцами в СССР[974]. Аугуста Айгрубера, бывшего гауляйтера Австрии, в конце войны изувечили и кастрировали.

Йозефа Крамера, последнего коменданта Берген-Бельзена, а также других мужчин и женщин, служивших в СС, пытали до тех пор, пока они не стали умолять, чтобы им дали умереть[975]. Вот что пишет об этом английский журналист Ален Мурхед:

«Когда мы приблизились к камерам с охранниками-эсэсовцами, тон речи [английского] сержанта стал суровым. «У нас сегодня утром был допрос, — сказал капитан. — Боюсь, они представляют собой не очень приятное зрелище». [...] Сержант снял засов с первой двери и [...] вошёл в камеру, размахивая перед собой металлическим шипом. «Встать! — прокричал он. — Встать! Встать, грязные ублюдки!» На полу лежало или полулежало с полдюжины человек. С большим трудом одному-двум из них удалось-таки подняться. Ближайший от меня человек, с забрызганными кровью рубашкой и лицом, сделал две попытки, пока ему не удалось встать на колени и затем постепенно — на ноги. Он стоял с вытянутыми вперёд руками, сильно раскачиваясь. [...]

«А ну быстро встать!» — прорычал сержант [в следующей камере]. На полу в луже крови лежал человек[...]. «Почему вы меня не убьёте? — прошептал он. — Почему вы меня не убьёте? Я это больше не выдержу». Снова и снова с его уст срывались эти слова. «Он всё утро это говорит, грязный ублюдок», — произнёс сержант. »[976]

С: Это просто ужасно!

Р: Да, причём это только начало. В следующем разделе мы поговорим о методах, применявшихся на послевоенных процессах: иголки под ногти, вырывание ногтей, выбивание зубов, раздавливание половых органов. Подробней об этом — в своё время.

С: И результаты этих процессов являются последним словом в сегодняшней версии истории?

Р: Ну, если полуофициальный журнал по современной немецкой истории

«Vierteljahrshefte f"ur Zeitgeschichte» может служить показателем, то да. На их взгляд, Нюрнбергский процесс был справедливым судом, призванным творить правосудие; единственным его недостатком были его правовые нормы[977].

А теперь давайте проанализируем условия, в которых проходил Нюрнбергский процесс и другие суды над так называемыми «немецкими военными преступниками». Во время нашего анализа мы встретимся с новыми, более жёсткими, формами давления на свидетелей и подсудимых.

Р: Крайне критичное (как минимум, теоретически) рассмотрение судом показаний свидетелей и сторон основывается на столетиях опыта, накопленного поколениями юристов, и поэтому оно должно быть перенято историками в качестве примера для подражания, пусть даже научные методы установления истины не могут не отличаться от методов юридических. Судья, например, должен принять окончательное решение о том, что соответствует истине, а что— нет, за ограниченный период времени. Учёный же, напротив, не должен (и, пожалуй, даже не может) приходить к окончательному суждению, если он желает оставаться верным основным принципам науки. В судопроизводстве решение может быть сильно искажено эмоциональными факторами, в то время как в науке влияние эмоциональных факторов является минимальным или и вовсе отсутствует.