— Шуберт, — поправила Марлена. — После развода я снова взяла девичью фамилию.

Карола кивнула, не понимая, почему ее отец поднимает столько шума вокруг такого пустого места, как эта Марлена Штритмайстер… Шуберт… или как там ее. Их взгляды снова скрестились. У Марлены вдруг появилось предчувствие, что эту женщину нельзя недооценивать и что с ней справиться будет куда труднее, чем с ее отцом.

В тот вечер заболела Андреа. Она горела в жару и жаловалась на боль в горле.

Марлена позвонила Морицу, чтобы предупредить его, что сегодня пропустит занятия в школе и побудет с дочерью. Потом она позвонила матери и попросила ее побыть завтра с девочкой. В трубке был слышен разгневанный голос отца, который до сих пор не простил ей развод. Но, когда речь шла о любимой внучке, Тилли становилась непривычно решительной и твердой.

— Конечно, я приду, Ленни, можешь на меня рассчитывать.

Марлена вздохнула с облегчением. До сих пор ей удавалось внушать Андреа чувство, что они связаны крепчайшей нитью и что, несмотря на все профессиональные планы, дочь остается самым главным в ее жизни.

Андреа исполнилось восемь лет. Она с удовольствием посещала группу продленного дня и училась отлично. Андреа очень гордилась матерью, которая так же, как и она сама, ходила в школу и корпела над уроками. Всю домашнюю работу Марлена откладывала на те выходные, когда Андреа бывала у отца, или на поздний вечер, когда девочка уже спала. Конечно, это была суровая жизнь, и иногда на следующее утро Марлена чувствовала себя совершенно выжатой. Но тогда она говорила себе, что все ее трудности временные, а усталость будет сторицей вознаграждена. Летом она сдаст выпускные экзамены и тем самым завершит среднее образование, а если потом будет посещать семинары и другие экономические курсы, то совершенно сгладит отсутствие высшего образования — если отсутствие университетского диплома вообще может считаться недостатком.

На следующее утро дождь лил как из ведра. «Дворники» на ветровом стекле ее машины, старенького «фольксвагена», без устали разгоняли грязные струи. Сегодня с утра она три раза переодевалась, никак не решаясь на чем-нибудь остановиться, потому что ей был назначен прием у Давида Эриксона по проблемам работы с разъездными сотрудниками. Если она не поспешит, то вполне может опоздать.

Внезапно, когда она стояла у светофора, к машине подскочил молодой парень. Он держал папку над головой, но все равно его лицо было мокрым от дождя. Юноша взволнованно постучал в стекло. Марлена опустила окно.

— Вы случайно не поедете мимо университета?

Марлена кивнула.

— Ради Бога, спасите жизнь бедному студенту! В восемь часов я должен писать экзаменационную работу. А сейчас уже без четверти. В метро остановили движение, потому что один уставший от жизни придурок улегся на рельсы.

— Садитесь. — Марлена распахнула дверцу.

Он упал на сиденье и облегченно выдохнул:

— Вы просто ангел! — И провел рукой по мокрым волосам.

Марлена протянула ему бумажные салфетки:

— Вытритесь.

Парень благодарно улыбнулся. Он был высокий, гибкий, со свежим симпатичным лицом, каштановыми волосами, которые сейчас, после дождя, казались почти черными, и светло-серыми глазами. Он был одет в джинсы и потертую кожаную куртку.

— Где вы учитесь?

— На юридическом.

Марлена замолчала и перестроилась в правый ряд. Она заметила, как он нервно поглядывает на часы.

— Мы успеваем, — сказала она ободряюще.

Без двух минут восемь она притормозила возле университета. Студент выскочил из машины, побежал к дверям, обернулся и вновь вернулся к машине.

— Вы не согласились бы выпить со мной пива сегодня вечером?

— У меня нет времени.

— Тогда, может, в другой раз?

— Вам надо бы поспешить, а то опоздаете.

Он достал записную книжку из кармана пиджака, нацарапал там несколько цифр и протянул ей.

— Мой телефон, — сказал он и побежал ко входу, вновь держа папку над головой.

Марлена смотрела ему вслед. Студент, да к тому же не из богатых, если не имеет собственную машину. Она включила первую скорость и выехала со стоянки. Листок упал под сиденье, но ей это было безразлично. Видит Бог, у нее есть другие заботы, кроме пива в прокуренной пивной и разглагольствований будущего адвоката.

В глубине души Марлена понимала, что все это время обманывала себя. Она вовсе не была той эмансипированной, бесстрашной женщиной, которая хватает жизнь, как быка за рога, и валит на землю. Ночами, когда она лежала в постели, пытаясь уснуть, и вспоминала прошедший день, а потом строила планы на завтрашний, ее сердце билось так сильно, что ей казалось, будто она заболевает. Но врач, у которого она проконсультировалась, ласково потрепал ее по руке и сказал, что у нее все в порядке, только пусть она будет поосторожнее.