Марлена разозлилась. Это была несправедливая злоба, постыдная, но она захлестнула Марлену, как горячий душ. Почему женщины всегда чувствуют себя ответственными за мужчин? Она попыталась успокоить мать. Ни в коем случае она не должна чувствовать себя виноватой. Бруно бы и при ней ни за что не пошел бы к врачу, как бы она его ни гнала. Да и она сама понимает это.

— Его отвезли в больницу. Я разговаривала с врачом. Они могут только попытаться уменьшить боли с помощью лекарств. На следующей неделе его выпишут. Он безнадежен. — Мать обреченно опустилась на стул.

Мориц сочувственно положил ей руку на плечо. Потом мягко сказал, что лучше оставит их наедине. Или, быть может, понадобится его помощь?

Марлена попросила его сообщить фрау Ротхалер, что приедет сегодня позже, и отправилась с Тилли в больницу. Пестрые стены, голубые полы, симпатичные плетеные абажуры… Они никак не соединялись в ее сознании со словами «рак» и «метастазы», не оставлявшими никакой надежды. Может быть, Тилли что-то не так поняла? Может быть, есть разные случаи: для кого-то лучше операция, для другого — медикаментозное лечение? Есть же еще облучение, химиотерапия…

Сидя на постели отца, она старалась не выдать своего волнения. В последние годы она несколько раз приглашала его к себе. Он осмотрел ее новую квартиру, поговорил с Андреа, но ни разу не спрашивал, как у Марлены дела на работе. В такие моменты между ними вырастала та же стена, которую она ощущала, будучи ребенком. Она никак не могла смотреть на жизнь его глазами, не одобряла и не соглашалась с его воззрениями, а он никак не мог понять, откуда у него такая дочь — честолюбивая, сильная, стремящаяся во всем доминировать и быть всегда правой.

Сразу бросалось в глаза, как тяжело он болен. Глаза ввалились, кожа на лице покрылась пигментными пятнами и приобрела желтоватый оттенок.

— Да… Вот и все, что осталось, — горько сказал он. — Всю жизнь вкалывал, а теперь…

Тилли робко погладила его по руке.

Он улыбнулся:

— Министр социального обеспечения может быть доволен. Еще одним пенсионером меньше.

Внезапно Тилли сказала:

— Я вернусь назад, Бруно, и буду помогать тебе.

Он поднял на нее печальные глаза. Его губы дрожали:

— Хочешь побыть со мной до конца, правда?

Что-то было такое между ними, что заставило Марлену поспешно подняться и выйти из палаты. «Ты так и осталась более сильной, — кажется, говорил Бруно. — Сама ушла и сама вернулась. По своему желанию… Это и было то, к чему ты стремилась. Свобода…»

Марлена прикрыла дверь. Бруно все еще пытливо вглядывался в лицо своей бывшей жены, как будто ища там ответа, который всю их совместную жизнь совершенно не интересовал его, а сейчас стал необыкновенно важен.

Марлена доехала до работы и медленно поднялась по лестнице на четвертый этаж. Ей требовалось время, чтобы привести в порядок мысли. Она не могла себе представить смерть отца. Не могла представить, что его больше не будет, что он останется только в рассказах и воспоминаниях. «Ты помнишь, как Бруно любил тушеного гуся с холодным пивом…» — скажет, например, Тилли в рождественскую ночь и повернется к его фотографии. Со временем все сведется к печальной улыбке, с которой все будут смотреть на фото, да и сам снимок потускнеет со временем. От человека остается так мало!

Марлена встретила доктора Бенду. Тот холодно поздоровался. Его интерес к ней увял уже много лет назад. Когда ему стало ясно, что она ни в грош не ставит его симпатию к ней, что для нее карьера важнее человеческих отношений, что она реагирует на него, как мужчина, который провел вечер со своей секретаршей, а наутро едва замечает ее, он исполнился презрения к Марлене. Эта фрау Шуберт никакая не женщина! То, что потом она начала все быстрее подниматься по служебной лестнице и наконец практически достигла его уровня, окончательно расшатало его представления о мировом порядке. Доктор Бенда искренне радовался своей скорой пенсии. Он сможет проводить время в компании уважаемых людей и вспоминать старые, добрые времена.

Они обменялись парой слов, и Марлена сообщила, что вскоре пришлет ему заказ на подбор персонала, поскольку предполагает расширить отдел. Может ли она заручиться его поддержкой? Теперь Марлена дружески ему улыбалась.

Он натянуто улыбнулся ей в ответ:

— Едва ли. Количество людей, которых фирма может взять на работу, строго ограничено, а существуют еще и другие подразделения, испытывающие нужду в персонале.

Да, отказ мне доставит ему особое удовольствие, отметила Марлена, слегка развеселившись.