Когда они торопливо шли под мелким дождем — последними слезами ночной грозы, Анна юркнула к нему под зонт, и то, как она прижималась к его руке, напомнило ему причал в Дувре и Софи Вайнер. Воспоминание вызвало беспокойную мысль о неизбежном общении, доверии, непринужденности, которых не избежать в дальнейшем, и несчетных возможностях предательства, которые при этом всякий раз будут возникать.

— Расскажи мне, что именно ты сказал, — услышал он просьбу Анны; и с неожиданной решимостью заявил:

— Я прекрасно понимаю, что чувствует твоя свекровь.

Заявление это, будучи произнесено, казалось куда менее значительным, чем когда он повторял его про себя; и Анна ответила, не удивившись:

— Конечно. Ее чувства естественны. Но мы со временем переубедим ее. — Под каплющим куполом она приблизила лицо к его лицу. — Разве не помнишь, что ты сказал позавчера? «Вместе мы обязательно сможем помочь ему!» Я передала это Оуэну, так что ты связан обещанием и отступать нельзя.

Позавчера! Неужели еще так недавно жизнь казалась настолько простой, чтобы, находясь в своем уме, отважиться на подобные уверения?

— Анна, — спросил он резко, — почему тебя так волнует эта женитьба?

Она остановилась и повернулась к нему:

— Почему? Но я же объяснила тебе — или, скорее, тебе и объяснять не пришлось, ты был полностью согласен с моими доводами!

— Тогда я не знал, на ком Оуэн хочет жениться.

Слова вырвались помимо воли, и в голове прояснилось. Но ее логика держала его в своем плену.

— Вчера ты знал — и уверил меня, что тебе нечего сказать…

— Против мисс Вайнер? — Это имя, однажды произнесенное, вновь и вновь звучало в ушах. — Конечно, нечего. Но это не обязательно значит, что я считаю ее подходящей парой для Оуэна.

Анна ответила не сразу. А когда заговорила, это был вопрос:

— Почему ты не считаешь ее подходящей парой для Оуэна?

— Ну… мне кажется, мадам де Шантель не так уж не права, как ты думаешь.

— Ты имеешь в виду то, что Софи была секретаршей миссис Мюррет, а до этого служила у людей по фамилии Хоук? Потому что, насколько Оуэн и я понимаем, это самое серьезное обвинение против нее.

— Тем не менее понятно, что не о такой паре для внука мечтала мадам де Шантель.

— О, превосходно… если это все, что ты имеешь в виду.

Впереди показалась сторожка, и Анна ускорила шаг.

Он молча поспешал за ней, но у ворот она остановила его вопросом:

— Это действительно все, что ты имеешь в виду?

— Конечно, — услышал он свой голос.

— В таком случае, думаю, мне удастся убедить тебя — даже если я, не в пример мадам де Шантель, не смогу рассчитывать на помощь Эверардов! — Она обратила к нему счастливый смеющийся взгляд, временами омывающий ее лицо, как светлый ручей.

Дарроу смотрел, как она спешит по тропинке, окаймленной мокрыми хризантемами, и входит в сторожку. Она скрылась внутри, а он принялся расхаживать взад и вперед под моросящим дождем, ожидая, не будет ли нужно передать какое-то сообщение в дом; и спустя несколько минут она снова появилась.

Ребенок, сказала она, пострадал серьезно, но неопасно, и деревенский доктор, который был уже здесь, попросил передать хирургу, вызванному из Франкея, чтобы тот взял с собой определенные инструменты. Оуэн отправился на автомобиле за хирургом, но еще было время связаться с тем по телефону. Доктор вдобавок просил принести бинты и дезинфицирующие средства, какие есть в Живре, и Анна велела Дарроу передать мисс Вайнер, которая знала, где все это хранится, чтобы она отправила кого-нибудь из слуг на велосипеде доставить необходимое в сторожку.

Дарроу, спеша с этим поручением, сразу подумал о появившейся возможности поговорить с Софи Вайнер. Что он скажет, он не знал, но сейчас, как никогда, был момент для разговора необходимого и окончательного. Вряд ли появится другая возможность поговорить с ней незаметно.

Он предполагал, что найдет ее со своей ученицей в классной комнате, но слуга сказал ему, что Эффи уехала со сводным братом во Франкей, а мисс Вайнер еще у себя в комнате. Дарроу велел слуге передать, что у него для нее послание из сторожки, и секунду спустя услышал ее шаги на лестнице.

Трепещущий быстрый взгляд приближающейся девушки показал, что она поглощена тою же мыслью, что и он. С механической точностью он передал ей распоряжение Анны, и она повторила за ним слово в слово, внимательно, как ребенок, не уверенный, что все понял. Затем убежала обратно наверх.

Дарроу задержался в холле, не зная, собирается ли она вернуться, но внутренне уверенный, что вернется. Наконец он увидел, как она спускается по лестнице уже в шляпке и жакете. Струйки дождя продолжали стекать по окнам, и, чтобы что-то сказать, он поинтересовался: