Я изучил планировку здания по чертежам. Ни одна квартира не была расположена оптимально. Но из того, что имелось, квартира Терезии Мюльталер была наилучшей. Из нее открывался вид, правда, не напрямую, а сбоку, на входную дверь и витрины бюро путешествий. Нет, мне все это нисколько не нравилось. Но разве у нас был выбор?

– А вдруг она окажется болтливой трещоткой, – выразила свои опасения Сабина, – которая не способна держать язык за зубами и не выдумает ничего лучшего, как только раструбить на весь подъезд: ко мне, мол, то и дело ходят эти, из секретной службы.

Последнюю фразу она попыталась произнести на баварском диалекте, что заставило меня улыбнуться.

– И все-таки сначала лучше взглянуть на нее, – сказал я.

– Может быть, и неплохо, что она такая старая. Возьмешь больничный по уходу и будешь состоять на альтернативной гражданской службе, – пошутила Сабина.

Но в ее шутке была изрядная доля истины. Почтенный возраст дамы имел свои преимущества. В конце концов, нам придется таскать в ее квартиру разное техническое оборудование и являться к ней по нескольку раз на дню. Легенда о социальном обслуживании выглядела бы правдоподобно. Лучший способ сохранить миссию в тайне – это позаботиться о том, чтобы мысль о какой-то секретной деятельности никому бы и в голову не пришла.

– Позвоню-ка я Бергману, – озвучил я свои логические выводы.

– Хорошая идея, – одобрила Сабина.

Наш коллега Бергман был настоящим феноменом. В прошлом он гарантированно добывал любую квартиру, которую нам хотелось заполучить. И не только для нашей команды. Ходили слухи, что он еще ни разу в жизни не предъявлял свое служебное удостоверение. Бергман проникал повсюду. Как он это делал? Никто не знал. Если его спрашивали, он только ухмылялся и говорил что-нибудь вроде: «Думай лучше о своих собственных делах, а я буду думать о своих». Он молча наслаждался окружавшей его аурой таинственности. И мне тоже, конечно, было ужасно любопытно, как у него это получалось. Раздается звонок, в дверях стоит незнакомый человек и говорит: «Мы хотим расположиться в вашей квартире. На пару недель. Естественно, нам нужен ключ, а мебель придется убрать. Нам потребуется место».

Безусловно, такой поднаем оплачивается – аккуратно, хотя и не слишком щедро. И все же для жильцов это связано с большими неудобствами. Но Бергман всегда умел их уговорить. Это был наш человек.

Я позвонил ему и вкратце обрисовал ситуацию.

– Это срочно? – спросил он.

– Очень, – сказал я.

– Тогда не пойдет, – сказал он. – Я на две недели полностью выпадаю из жизни – подключен к проведению секретной операции. Через час позвонить мне будет уже невозможно. Тебе повезло, что ты вообще меня застал.

– Да нет, не повезло, – уточнил я и в надежде найти какую-то альтернативу спросил: – Кто, если не ты, мог бы это сделать?

Бергман немного помедлил, а потом сказал:

– Посмотри в зеркало.

Меня охватило радостное предчувствие. Сейчас он, наконец-то, расскажет мне, в чем состоит его трюк, раскроет свою методику, сделавшую из него живую легенду.

– И как?

– На свой лад, – сказал он. – У тебя получится, – и дал отбой.

Когда я пересказал Сабине наш разговор, она посвятила меня в одну тайну. На праздновании юбилея ВП Бергман после нескольких стаканов пива сделал признание:

– А знаете, почему я за тридцать пять лет службы ни разу не показывал свое служебное удостоверение?

– Потому что ты секретный агент! – выкрикнул один из присутствовавших, чем вызвал громкий смех.

– Потому что я провалился бы сквозь землю от стыда, если бы сначала объявил, кто я, а потом достал бы наше жалкое пластиковое удостоверение, которое своим видом напоминает скорее дисконтную карту какой-нибудь аптеки.

Два часа спустя я нажал на кнопку звонка рядом с фамилией Мюльталер и приложил ухо к решетке домофона, так как на улице было очень шумно. Но громоподобный голос, который чуть не оглушил меня, перекрыл все остальные звуки. Даже визг трамвайных тормозов.

– Прочь отсюда, я ничего не покупаю!

– Это как раз очень кстати. Я ничего не собираюсь продавать.

Молчание. Я не был уверен, что фрау Мюльталер меня поняла, и повторил свои слова немного громче.

– Кричать совсем не обязательно.

– Хорошо.

– А чего вы тогда хотите?

– Две минуты вашего времени. Министерство внутренних дел.

Именно в это мгновение у меня в голове начала складываться моя собственная методика. Прошла минута, прежде чем фрау Мюльталер впустила меня в подъезд – так и не узнав, в чем, собственно, дело.

В вестибюле первого этажа висели почтовые ящики, на них были наклеены этикетки с написанными от руки фамилиями. Три детские коляски превращали проход к лестнице в дистанцию с препятствиями. Где-то лаяла собака. У кого-то из телевизора строчила пулеметная очередь. Молодой человек с прижатым к уху мобильником и фунтом помады в черных волосах, встретившийся мне на первой лестничной площадке, кивнул вполне дружелюбно. На лестнице пахло интернациональной кухней. На втором этаже чем-то пряным, на третьем – чем-то смачным, основательным, на четвертом – жасминовым рисом.