Шрифт:
– Теперь вы понимаете, почему она не может ждать меня? Для нее нет ничего важнее свободы, отец. Она не позволит так с собой обращаться. Это оскорбит ее, обидит, унизит. Это - сродни предательству. Неужели вы думаете, что Ариадна, сильная, гордая и свободная, способна вынести такой стыд? А какого будет мне, когда я буду знать, что причиняю ей сильную боль? Как я смогу спать с Силадерь? Мне что напиваться до беспамятства, чтобы не помнить?
– спросил Лир.
В комнате воцарилась тишина.
– Расскажи нам все по-порядку, сын. Я так, понимаю, эта история берет начало с того нападения на тебя серых теней?
– спросил Шерантанель.
– Да, отец. Тогда ее мать погибла, а я дал клятву, что ее дочь будет под защитой.
– Ариадна?
– спросил король.
– Да, отец.
Дальше рассказ Лира потек плавно. Он рассказывал сухо, сжато, оставляя только факты, но, не рассказывая ничего личного из того, что у нас у всех было.
Дядя и отец Лира слушали, молча, не перебивая. Когда Лир закончил рассказ, король сел в кресло возле камина, и выглядел так, словно постарел на несколько лет.
– У тебя есть два выхода, Лир, - сказал очень тихо лорд Арасамин.
– Первый, сказать Ариадне правду, и пусть она сама примет решение, которое считает правильным для себя. Захочет уйти - не держи, и спустя время, когда она сможет смириться, она вернется к тебе, если любит.
– В Серебряном городе русалки забывают обо всем, а если она и уйдет, то туда, - сказал Лир ровно.
– Да, сын, это так.
– Не повторяй моих ошибок, Лир. Отпусти. Я не смог отпустить свою дайари, и потерял ее навсегда, - сказал лорд Арасамин.
– Она не вернется, - сказал Лир устало.
– Значит, нужен второй выход, - сказал Шерантанель.
– Я не хочу, чтобы ты страдал, сын.
– Какой второй?
– спросил Лир.
– Ты должен провести с ней ночь, Лир. И не дать ей превратиться в русалку, пока не взойдет солнце. Тогда она станет покорна твоей воле.
На лице Лира появилось выражение неописуемого ужаса.
– Что? Думаете, я пойду на такое? Думаете, я соглашусь превратить ее в марионетку?
– спросил Лир зло.
– Это не означает, что она будет покорна во всем, Лир, - ответил лорд Арасамин.
– Просто ее тяга к морю, уйдет. Она никогда, слышишь, никогда не захочет от тебя уплыть. И все. Остальное будет по-прежнему.
– Лир, сын, подумай, прошу тебя, - сказал король.
– С мамой ты тоже так поступил?
– спросил Лир зло.
Лицо короля и лорда вытянулось и побелело.
– Что? Откуда ты знаешь?
– прошептал король.
– Это так важно?
– спросил Лир.
– Просто знаю. Так ответь мне отец, с матерью ты тоже поступил так?
– Я любил ее, очень любил, сын. И я сказал ей правду, и она сама согласилась, что так будет лучше для нас всех. Откуда ты знаешь, кем она была?
Лир не ответил, сотворил иллюзию. Красивый длинноволосый кареглазый русал с темно-синим, почти черным хвостом, сидящий на камне.
Я сразу поняла, что он - брат Лира. Очень уж похожи были оба.
– Тиранатариэль, - прошептал в ужасе король.
– Как это возможно?
– Ты не знал отец?
– спросил Лир спокойно.
– Что ты еще знаешь, Лир?
– спокойно спросил лорд Арасамин.
– Как умерла мама, к примеру, - ответил Лир.
– Расскажешь нам все?
Лир кивнул и рассказал. К концу этого рассказа, король постарел еще на несколько лет. Мне стало его жаль. Я как-то сразу почувствовала, что он любил мать Лира, горевал по ней, тосковал до сих пор. Еще немного и у него бы покатились слезы из глаз.
– Лир, тебе придется принять решение, - сказал лорд Арасамин очень тихо твердым голосом.
– Другого выхода у нас нет. У тебя нет.
Глава тридцать первая
Больше я слушать не смогла. Итак, стояла под дверью все это время, стараясь держать себя в руках, чтобы не разрыдаться от бессилия и несправедливости, чтобы не войти и...
Я не вошла, потому что изменить было ничего нельзя. Дрожа, еле осознавая что-то, поднялась в покои Лира, села на кровать и постаралась унять дрожь. Мысли путались, и единственное, что я понимала, так это то, что все теперь в руках Лира. Он примет решение, а я ...посмотрю. Всего-то и надо подождать, четыре дня. До Зимнего бала, на который Лир и Аран велели украсить елки шариками, фонариками и разноцветными гирляндами. Только что делать мне теперь? Ждать, Ари. Просто ждать.