Но это я зря надеялась. Лир тоже скинул одежду полностью, но нацепил морок на свою мужскую часть, и там мне виднелись трусы. На меня он почти не смотрел, когда наливал воду в тазы, стоящие на лавках, я подошла, набрала в ковш воды, села и плеснула на ноги. Сине-зеленый хвост задел тазик, и вода снова разлилась. Но Лир только хмыкнул и стал набирать снова. А потом началось...

Сначала он предложил вымыть мне голову, и я согласилась. Самой-то неудобно, не промою. Его руки были такими ....что я трепетала и таяла. И даже, когда он предложил мне лечь на лавку, я не сопротивлялась. А зря. Он не просто тер мне спину и плечи. Его руки скользили вдоль позвоночника, пальцы осторожно касались кожи, а мыло с лавандой будоражило кровь. Эй, мой милый разум, где ты? Снова капитулировал. Я уплыла быстро, так же, как тогда от поцелуев.

А потом он развернул меня к себе и посмотрел в мои глаза так, словно хотел что-то сказать, но не мог. Обнял меня и стал мягко касаться губами шеи, руки легли на основании хвоста и погладили, а затем соскользнули вдоль и прошлись по чешуе. Ох, как щекотно и так волнительно. Никто не прикасался к моему хвосту. А я даже не пыталась сопротивляться. Хотелось получить хоть толику его внимания и заботы....

Глаза у Лира буквально сияли серебром. Он тяжело дышал, и тут я поняла, что если бы не мой хвост, то мы бы давно перешли ту грань, после которой в Ларейе у магов принято жениться, если девушка пожелает. А ведь он даже не сказал, что я ему нужна, и что он любит меня. Ох, размечталась. После недели-то знакомства.

Лир остановился сам. Убрал руки, заправил прядь моих мокрых волос за ухо, потом встал, налил в таз ледяной воды и вылил ее на себя. Я только могла сидеть и смотреть на его действия. Молча, потому что оцепенение с меня не спало. Он вымыл голову, вымылся сам, ополоснулся, и потом посмотрел на меня снова. Подхватил на руки и вынес в предбанок.

– Я помогу тебе высушить хвост, только прикройся, - холодный, равнодушный.

И как это все понимать?

Ночью я так и не заснула, боялась проспать и не выполнить задуманное. Лир спал на своей половине кровати, я ворочалась и ворочалась, пока не поняла, что это бесполезно, все эти попытки. Встала, распахнула окно и стала дышать свежим воздухом. Ночь была тихой, спокойной, ясной. На небе сияли чистые звезды, как маленькие гвоздики, рассыпанные незадачливым мастером. Думать мне ни о чем не хотелось, и я просто наслаждалась тишиной.

Когда поняла, что начинает светать, оделась и осторожно вышла из дома. Трава была влажной от росы, небо только-только начинало окрашиваться в светло-розовый цвет. Я зевнула и отправилась в сторону реки. Еще вчера я запомнила ориентиры.

Нырять пришлось в одежде. Несмотря на то, что на берегу в столь ранний час никого не было, я опасалась быть замеченной. Рыбы я наловила быстро, минут за двадцать, сложила в корзину, одолженную у старосты вчера вечером, прикрыла чистой тканью, одолженной уже у удивившейся такому запросу поварихи, и направилась на ярмарку.

Солнце уже взошло, и купцы раскладывали свой товар. Я прошла в лавки, где торговали едой, и предложила купить у меня рыбу. Двое торговцев отказались, третий сильно занизил цену, а четвертый буквально послал меня, куда подальше.

Ничего не поделать. Просто встала рядом в ряды таких же торговок, которых тут собралось, видимо - не видимо. Мне повезло, как ни странно. Мою рыбу раскупили за полчаса, а я заработала целых три золотых. Весело напевая, я отправилась в магазин. На покупку платья денег мне хватало, только вот маленьких размеров совсем не было. Ни в первой лавке, ни во второй, ни в третьей. На ярмарке мне подходило многое, но цена была больше того, что я заработала, да и простых платьев не продавалось.

В итоге я поняла, что придется покупать все-таки ткань, и шить самой. На свои три золотых я купила светло-нежной голубой ткани с серебряными цветами, замок, ножницы, нитки, иголки и синию ленту. Эх, жаль, на заветный гребешок денег нет. Выиграть бы этот конкурс!

Я села возле реки, прикинув, что у меня еще часа полтора на все про все и стала думать, что могу сделать. Шить я не умела совсем. Эх, была не была. Через полчаса возни я поняла, что все, что могу сделать - это обернуться в ткань - от груди до колена, сшить ее мелкими швами на талии, со стороны спины вшить замок и прошить вручную до низа. Так и сделала. Покрутилась у воды, посмотрела на себя. Ничего вышло, симпатичненько так. Конечно, сразу видно, что не купленное, но и придраться невозможно, что это не платье, только уж больно открытое - и плечи белые наружу, и шея. Ну, что делать. Хотя на шею повяжу синюю ленточку бантиком. Нарядно так, празднично.

Волосы пришлось расчесывать руками. Вот только, что делать с туфельками? Не идти же в сапожках. Ладно, пойду босиком, как деревенские, может, все будут смотреть на платье, а не на меня без обуви. Да к тому же, пусть слушают, как пою, и про обувь в регламенте ничего не сказано. Да вот куда только деть одежду - брюки и тунику, и те же сапожки я не могла никак придумать. Вот незадача.

Если появлюсь у старосты, Лир никуда не пустит, он, итак, поди, рвет и мечет, что меня нет. Тут и записка не поможет, что я оставила, написав, что погуляю сегодня одна, и встречусь с ним после обеда. Я задумалась на минуту, а потом решила использовать свое желание на то, чтобы одежда оказалась в моей спальне. Мысленно пожелала и повернула ободок кольца. Одежда испарилась. Уф! Надеюсь, она попала туда, куда я хотела, иначе мне в этом платье ходить придется, или снова у Лира одежду просить.