– Значит, я не подхожу Лиру для рождения наследника?
– спросила я неожиданно, даже для себя.

– Его брат Тир женат, причем на моей сестре Эридейле, как ты знаешь уже. Лир должен был жениться на Силадерь, по договору, конечно. Как только бы у них родился сын, оба имели бы право расторгнуть договор, и делать, что хотят. Не знаю, как среагирует отец и дядя Лира на то, что он расторгнет помолвку окончательно и бесповоротно.

– Ваши семьи начнут враждовать?
– спросила я осторожно.

– Нет, не думаю, просто...Ох, Ари, не могу тебе всего сказать...

Аран растерянно посмотрел на меня.

– Подождем тогда, как все сложится.

Эльф замялся на мгновение.

– Ари, ты должна знать одну вещь. Лир не хочет тебе ее говорить, но если ситуация повернется так, что помолвку расторгнуть будет нельзя, а такое вполне возможно, поверь, есть одна причина, которую, я не в праве тебе сказать, то все что тебе останется - это быть его дайари.

– Дайари?
– переспросила я удивленно.

– Да. Официальной любовницей, фавориткой, избранницей, если тебе так понятнее.

Я вытаращила глаза на эльфа. Я ведь никогда...

– Не согласишься. Знаю, Ари. Поэтому Лир тебе и не говорит, не хочет волновать, и к тому же такая вероятность мала. Очень мала, но она есть. Дайари переводится, как единственная, Ари. Официальная любовница и единственная - это слова синонимы в Ларейе.

Ты должна понять, что чаще всего браки заключаются из выгоды, никого не волнуют чувства. Надо - значит надо. С женой можно расстаться, а вот с дайари - нет. Это навсегда, на всю жизнь. И дайари может стать кто угодно, все смирятся, как бы ни нравилась им кандидатура, потому что без дайари маг теряет силы.

– Дайари может стать потом женой?
– спросила я, шокированная подобной информацией.

Вот ведь живу в этом мире уже почти четвертый месяц, а о подобном не знаю.

– Да. Но в случае Лира, придется получать разрешение Совета магов. И не знаю, согласятся ли они. Все непросто.

– Потому что он из знатного рода, а я - нет?

– Да. Извини.

– То есть, если ситуация повернется так, что ему придется жениться на Силадерь, а потом развестись, а я в это время буду его дайари, пусть чисто теоретически, то все равно на мне жениться он не сможет?
– сделала я вывод.
– Без одобрения и разрешения Совета магов.

– Да, Ари, ты все верно понимаешь.

Я задумалась.

– А если я проведу с ним ночь? Я ведь невинна, тогда могу ведь просто потребовать, чтобы Лир на мне женился.

Не то чтобы я собиралась применять шантаж на деле, но все-таки. Эльф покраснел, смутился.

– Ари, - сказал он мягко.
– Это действует только на людей. На нечисть, пусть и светлую, не распространяется. И на магов, тем более. Считается, что они вправе решать сами этот вопрос.

Надо же, Лир мне этого не сказал. Почему?

Я разочарованно вздохнула.

– Аран, я ведь никогда не соглашусь стать его дайари в том смысле, в котором, ну...ты понимаешь.

– Знаю, Ари, знаю. Ты слишком горда и независима для этого. Ты - русалка. Тебе нужна свобода.

Это верно. Вот удержит ли это Лира?

– Аран, - сказала я, смотря прямо в его сапфировые глаза.
– Если я захочу уйти, Лир отпустит?

Эльф вздохнул.

– Ведь если любишь - отпустишь?
– спросила я, нервничая.

Не нужна мне эта клетка, пусть и золотая. Не смогу никогда делить Лира с кем-то еще. Пусть даже с такой же несчастной женщиной, как и я. Глупо все так и бессмысленно. Ведь, получается, будут страдать от такого брака все трое - Силадерь, Лир, я...Безумие какое-то.

– Я знаю Лира, Ари. Он бы отпустил. Но знаю так, же и то, что такое дайари для мага. И вижу, как он к тебе относится. Ты хоть представляешь, какая это будет боль для вас обоих, если ты захочешь уйти, а он отпустит?

Я зажмурилась, пытаясь представить. Если честно - выходило плохо.

– Аран, шансы половинка на серединку, я правильно понимаю?

– Правильно, Ари.

Я снова задумалась.

– Ари, - позвал тихо эльф.

– Аран, если я захочу уйти, а Лир не захочет отпускать..., - начала я.

– О, Ари! Неужели ты думаешь, что сможешь уйти, если Лир этого на захочет? Он же темный маг! Он весь Аридейл по камушку разнесет, он всю Ларейю обыщет, а тебя - найдет, уж поверь мне. Я-то знаю его намного больше, чем ты. И знаешь, я никогда не видел, чтобы Лир желал чего-то или кого-то так сильно, как тебя. Разве что убийце своей матери отомстить.

Я бы успокоилась, обрадовавшись, что Лир никогда... Но слово желал рушило все, меняя смысл сказанного. Иногда ведь мне и, правда, чувствовалось, что Лир относится ко мне как к собственности.