— Хорошее приветствие в дурное время, — прокомментировал отец. — Похоже, что в этом месте у нас не будет защиты.

— Сегодня полнолуние, — ответил Кимок. — В эту ночь нам нужен Свет.

Но нам служила не только луна. Зеленый Народ с уверенностью, показывавшей, что это делается не впервые, огнем своих хлыстов аккуратно нарисовал на земле звезду, достаточно большую, чтобы вместить весь наш отряд. На остриях звезды они зажгли костры из скрученной травы и поставили в середине каждого костра кубик смолы величиной с мужской кулак. Кубик загорелся, но не сильным, быстро кончавшимся пламенем. Из него выходил высокий столб голубого излучения, которое защищало от Зла. Сидя в звезде, мы поели, а затем стали разговаривать. Нам было о чем поговорить. Я узнала, что Кимок с Каплоном были отнесены лавиной далеко в сторону. С ними был и Вальмонт, к сожалению, сильно пострадавший. Позднее они нашли переломанное тело Рокнара, а меня не могли разыскать. Их чуть не убила вторая лавина, засыпавшая место, которое они начали раскапывать. В конце концов, они вернулись в Долину, надеясь, как и я, что наша связь сказала бы Им, если бы я умерла. Зима для Долины оказалась очень трудной. Злые силы с наступлением холодов осмелели, и на границах той части страны, которая была очищена Зеленым Народом и его союзниками, что ни день, то происходили стычки.

Похоже, Тени задумали измотать людей, держа их в постоянной тревоге. Мои братья давно были знакомы с жизнью пограничников, так что легко вернулись к ней.

С приходом весны осаждающие их силы Зла ослабели, так что патруль Долины двигался с военными действиями все дальше и дальше. Кимок был занят как раз таким делом, когда мое прикосновение достигло его, и он тут же поехал искать меня. Сейчас мы находились далеко от зоны влияния Долины, и нам следовало ехать очень быстро, чтобы оказаться под ее покровом. Мы рассказали друг другу о своей жизни, и все это заняло немало времени, хотя мы придерживались лишь голых фактов. Он вздрогнул, услышав о Хиларионе, и сразу же посмотрел на меня. Я знала, что делается в его мозгу. Он думал, не придется ли нам снова бороться с новым Дензилом, только раз в десять более сильным. Я не могла сказать ни «да» ни «нет», потому что у меня не было доказательств, только страх. Рядом с Кимоком сидела Орсия и тоже смотрела на меня. Я избегала ее взгляда, потому что отлично помнила, как под влиянием Дензила желала ей зла. Могла ли я надеяться, что когда-нибудь она сможет смотреть на меня, не вспоминая о прошлом, о той стене, которая стояла между нами? Когда мы наконец легли спать, она пришла ко мне, держа в руке маленький флакончик, не больше мизинца, Она осторожно открыла его и поднесла ко мне, так что нежный аромат коснулся моих ноздрей.

— Спи спокойно, сестра, и будь уверена, что сны, которые придут, не будут иметь ничего от Мрака.

Она увлажнила кончик пальца содержимым флакончика и провела им по моему лбу, векам, губам, Я поняла, что она дала мне свою магию, и поблагодарила ее. Она улыбнулась той же улыбкой и тщательно закрыла флакон. Затем она сделала жест в сторону Айлии, которая сидела и смотрела в пространство невидящими глазами.

— Ей нужно побыть некоторое время в безопасном месте, — сказала Орсия. — Она не нашей крови, и то, что она видела, лежит на ней тяжелым грузом. Когда мы будем в Долине, Дахаун сможет дать ей лучшее лечение, чем мы.

Она повернула голову к ночному ветру. В нем не было миазмов Зла и, хотя было холодно, чувствовалось возобновление жизни. Глубоко вдыхая этот воздух, я чувствовала, как, благодаря сердечной помощи Орсии, с меня свалился один из моих тяжких грузов. Большая часть нашей группы уже отдыхала. Ринтаны, подогнув под себя ноги, пережевывали жвачку и думали свои думы, не похожие на наши, но столь же выразительные. Орсия все еще сидела между мной и Айлией. Она взяла меня за руку и испытующе взглянула.

— Тебе лучше, сестра?

Если это означало вопрос, то я ответила даже с большей твердостью, чем была убеждена сама.

— Да, моя Власть вернулась почти полностью.

— Твоя Власть, — повторила она. — Если ты нашла то, что тебе дорого, береги это, Каттея.

Я не поняла, что она, в сущности, имела в виду. Пожелав ей, в свою очередь, спокойной ночи, я завернулась в плащ и уснула. Если в душистой жидкости Орсии было благо, то оно, похоже, не сработало. Едва я закрыла глаза, как оказалась на гребне, где мы делали из земли наше маленькое войско. Я снова коснулась пальцами последнего шарика и назвала имя, которое не хотела произносить. На этот раз шарик остался просто землей, а тот, чье имя я назвала, вырос передо мной не таким, каким я видела его в последний раз в его пустой, разрушенной временем цитадели, а таким, каким он был в моем первом сне, когда он сидел в кресле и смотрел на открытые им Ворота. Он посмотрел на меня, и было что-то в его взгляде, от чего мне хотелось отвернуться, но я не могла.

— Ты вызвала меня на Битву Мертвых, — сказал он не вслух, а мысленно, — Значит, ты боишься меня… или ненавидишь?

Я собрала все свое мужество, чтобы ответить честно:

— Я боюсь тебя, вернее, боюсь того, что ты можешь сделать, будучи тем, кто ты есть. Твои дни в Эскоре прошли. Не поднимай там снова своего знамени.

И, как если бы моя настоящая мысль выплыла наверх, чего я боялась больше всего, я увидела позади него развернутое знамя, желтое, как солнечный свет на золотом песке, и на нем скрещенные жезл и меч.

— Не поднимать знамя, — повторил он задумчиво. — Значит, ты думаешь, Каттея, волшебница и колдовская девушка, что мои дни прошли? Я не сержусь на тебя, потому что между нами никогда не будет правителя и подчиненного. Но я предвижу, что ты еще пожелаешь этого знамени. Зови его, когда понадобится.

Я собралась с мыслями, чтобы он не влиял на меня.

— Я хочу только, чтобы ты оставался в своем месте, Хиларион, и не ходил в наше. Я не призываю на тебя зла, потому что уверена, что ты никогда не шел с Тенями. Но оставь нас в покое!

Он медленно покачал головой.

— У меня нет армии, нет ничего, кроме меня самого. А за тобой долг, потому что ты назвала меня именем мертвых. Когда настанет время, весы уравновесятся.

Больше я ничего не помню. Остаток ночи я крепко спала и проснулась с неопределенным предчувствием, что наступавший день будет полон опасностей и злоключений, но в первые часы показалось, что я ошиблась. Мы ехали прямо на запад. Ринтаны не мчались, как накануне, но все-таки бежали очень быстро и, казалось, не чувствовали веса всадников. Вскоре мы узнали, что, если Сарны Всадники и Серые Существа потеряли наш след, то мерцавшее «нечто» унюхало его. Скорость у него была больше нашей, хотя оно вроде бы с трудом догоняло нас. Я видела, как два Зеленых Всадника, которые скакали в арьергарде, то и дело оглядывались назад. Я сделала то же, и мне показалось, что я вижу вдалеке мерцание. Оно бросало вперед какое-то влияние, замедлявшее наши мысли, туманившее мозг. Оно действовало и на тело, так как каждое движение давалось с трудом. Ринтаны тоже начали поддаваться ему. Яркий солнечный свет побледнел. Между ним и нами протянулось тонкое облако, и мы дрожали от холода, словно Ледяной Дракон вылез из своей берлоги и дышал на нас. Наш бег сменился рысью, а затем и шагом, но и он с трудом давался ринтанам. В конце концов передовой, на котором ехал Кимок, громко замычал, и все остальные остановились. До нас дошла мысль передового ринтана: