Избранные произведения. Том 1
вернуться

Городецкий Сергей Митрофанович
Шрифт:

Барыбу ищут

Лето знойное прожито миром. Осень желтая тешится пиром. Доля женская полнится миром: На святое сбираются дело. Буйным ветром пока не раздело, Белым снегом пока не одело Золотые леса, Кличут, к лесу зовут голоса. Кто звончее поет, Впереди всех идет, Запевает, зовет: «Летом бабам любовь. Сыну чрево готовь И целуй и молись! Коли не тяжела, Знать, любить не могла, В стадо девок вернись. Осень, бабы, идет. Кто плода не несет, Со стыда помирай. Веток, листьев в подол, Чтобы путь был тяжел, Поскорей набирай». И выходят тяжелые бабы: Эта — первую носит луну, Три луны проносила вон та. Ноги девушек тихи и слабы, Лица носят гордыню одну, Лица красит одна красота, Та же песня открыла уста: «В золотые леса На твои голоса, Осень, осень, идем. В гуще темных лесов, В груде желтых листов Мы Барыбу найдем. Камень божий, валун Ты нам, лес-рокотун, Укажи у себя, Чтобы бабий наш бог Доносить нам помог, Малый плод не сгубя». Бабы в чащу идут Разбрелись и поют: «Лес, покажи, Укажи!» Устают. И опять Подымают себя и бредут Бога искать. Солнце взлетит высоко, Упадет за леса. А лесами летят голоса Далеко-далеко: «Лес, покажи, Укажи!» Лес ведет и дрожит, Сыпет листья, ведет. А Барыба-то ждет. Где-нибудь да лежит, Кого надо, зовет. Солнце гасит свой лик, Мчится по лесу крик: «Я нашла, Ах, нашла!» Вот на камне лежит, Бога целует, Жертву дарует, Поет, ворожит: «Жертву прими, Плод мой возьми, Барыба, прости! Больше нести Я не могла: Тебя я нашла». Красится кровью густая трава, Красится кр'oвями божья глава, Бабы бегут, Полные чрева Барыбе несут. Свой хоровод над Барыбой ведут. 1907

Встреча Ярилы с Перуном

В белой рубахе Из чащи зеленой Ярила идет, Опоенный Красою и силой, Волосом русый, Щеки алее Морковного сока. И перед Ярилой Цветы зацветают, Веселые птахи Летают. Ждут ворожеи, Стелют убрусы, Дышит глубоко, Гудит, зачиная, Земля яровая. В алой рубахе Сводами тучи Стрелой золоченой Мчится, несется Перун По краям освещенной, Сияющей кручи. Воздух рвется, Бьется бор, Гнутся ветки. Ухнул гром, Грохнул вниз. Скачет в вихре огневом По цветам зеленых риз. Стрелы блещут. Блещет меткий, Острый взор. — Кто ты? Здравствуй! — Кто ты? Здравствуй! — Сколько свадеб? — Сколько битв? — Тьма убитых. — Нет любви. — Там за лесом Двадцать девок Расцветало Краше дня? — Там за лесом Двадцать лодок Улетало В дым огня. — Там за лугом Двадцать воев Воевало Для побед? — Там за лугом Двадцать мертвых Упадало Под рассвет. — Там за полем Целый город Огорожен Для жилья? — Там за полем Черепами Путь заложен От житья. — Там подальше Бродит племя Со стадами За рекой? — Там подальше Воет ветер Над лугами Горевой. — Кто ты? Здравствуй! — Кто ты? Здравствуй! — Ты куда? — Вон за те луга поемные. — Ты куда? — Вон за облаки те темные. Февраль 1907

Проводы

На Перуновом холму Во дворе и в терему Собираются на бой. Прощай, прощай! Перун, Перун, Оборони. Рудой Перун, Охорони. Одна, одна, Я от окна Не отойду. Кляни, колдун, Дави, валун, Не отойду. На лютый бой Перун рудой Тебя ведет, Трубой зовет. И я с тобой Иду на бой, Не отгони! Не взял — осталася, Поцеловалася, И терем пуст. Ушел золоченный, Неопороченный, Услада уст. Порок, позор — Жена в ладье. Перунов взор — Жена в ладье. Скорее, жрец, Зажги костер! Кричит птенец, Кремень остер. Перун, пыряй Снопами стрел! Еще напор, И ворог мрет. Перунов мор Врагу удел. Крепким поясом свяжусь. Он вернется — я дождусь На мою, мою постель. Полог золотом затку, Меду выварю, медку, — После боя вою хмель. Декабрь 1906

Проводы

Два врага — Луна и Солнце. Поле битвы — синий свод. За горою медлит Солнце. Лунный ворог Солнце ждет. Лес еловый зачарован Лунной силой, колдовством. Мир могучий замурован Ворожейным волшебством. Во плену лежат поляны, Во плену и птичий крик. Душу утренней Смугляны Душит хвоей Лесовик. Вдруг за лесом, на востоке Заблестел конец копья, Заалелся крутобокий Щит Перунова литья. Вылит, выкован с отливом, Ярко вызолочен щит. В ожиданье молчаливом Бог Перун за ним стоит. И Луна, Перуна-бога Увидавши за горой, Закричала: «Вихрь Стрибога! Солнцу яму в тучах рой!» И на поле боевое Побледнелая идет. Пламя рдеет заревое, Стрелы острые кует. Вот он, первый крик сраженья, Первый выстрел рдяных стрел! Ждет земля освобожденья. Лесовик оцепенел. И душа младой Смугляны, Робких сумерек душа, Льется в светлые туманы, Тает, светами дыша. Солнце, Солнце, лик победный Выше, выше в синий свод! Лунный ворог, призрак бледный, За туманы упадет. Лунный ворог побежденный Еле светится внизу. Бог Перун на мир смущенный Мечет светлую грозу. Свод сияет. Засверкала Там стрела, и там стрела. В поле синее упала, В чащу леса залегла. И, хмелясь победным пиром, За лучом бросая луч, Бог Перун владеет миром, Ясен, грозен и могуч. Апрель 1907

Стрибог

Угнал за волны челны, За тот за вал девятый, За тот за вал проклятый. Валами валит волны, Волнует кипень солный, Качает кубок полный И роет, рвет, как ратай, Вздымает луг измятый, Курчавит холм горбатый. А берег воем стонет. Разметан женский волос, Гол'oсит женский голос: «Недаром высох колос И солнце жгло-кололось! Куда Стрибог их гонит? Я парус рыжий шила. Я в лодке дно смолила. Я рыбака любила. Я сеть плела. Я ветки жгла — Смола текла. Я плод несла. Стрибог, Стрибог, Суровый бог! Верчу я рог, Стучу в порог, Чтоб ты, Стрибог, Мутить не мог Морских дорог». Сорвал Стрибог кору с дубов, Свернул трубой — И рог готов. Трубит на жен, бегут гурьбой С морских песков в глубокий ров. За ними свист со всех краев, За ними вой со всех концов, Поднятый, бог Стрибог, тобой! «Хо-хо! Мужей бы надо вам! Хо-хо! Я вам легко их дам! — И скачет сам по тем волнам, Где водный страх припал к челнам. — Назад, туда плыви, прилив! Несись на них, разлей залив И в ров — хо-хо! — с верхов к пескам Нахлынь, отдай весь ров валам. Я жен — хо-хо! — отдам мужьям!» И валом валит волны, Расплескал кубок полный, Качает кипень солный И топит ров прибоем. Бегут тела и челны, И всплыли жены с воем. Несет их море роем. Хмелен победным зноем, Стрибог упился боем И воет: «Упокоим, На дне любовь сокроем! Морское дно, покоем И женам будь и воям!» Июнь 1907

Морской Горбыль

Морской Горбыль от пены пьян. На дне сидит, навзрыд кричит. Глаза-шары точат туман, Зеленый зев валы катит. Одна нога во дно вросла, Другой ногой на глади вод Лесистый остров в три угла Стоит, пока колено ждет. В одном углу столапый Спрут, В другом углу стоглазый Страх, Еще в углу, где тину ткут, Красавка Рая, вся в слезах. Уж сколько дней Морской Горбыль Со дна кричит, к себе зовет, Мутит волну и пенит пыль, Вот там, внизу, кричит и ждет. Я — Рая, цвет пустынных стран, Душа цветов, дерев и трав, На что ему мой смуглый стан, Меня ль возьмет рука-удав? Я — Рая, птица тихих снов, Вечерней пены алый плеск, Играю здесь, и синий кров Мне сыплет в очи звездный блеск. А он, Горбыль, глотун пучин, Уставив снизу круглый глаз, Качает остров. Гул трясин Сильнее к ночи каждый раз. Спуститься вниз — умру от слез, Замкнута жадной пастью-тьмой. Остаться здесь — в напоре гроз Потонет синий остров мой. Не слышит море жалких слов. Не знает море тихих душ. Морской Горбыль игрой валов Сорвал покров и вздыбил тишь. Смуглеет синь, и бьет прибой. Спустилась ночь на гребни пен. И тешит море ярый бой, Победный крик и смертный плен. Вздымают волны рать на рать, И стонет остров в три угла. Вот Спрут тонуть. Вот Страх бежать. Вот третий угол тянет мгла. И вдруг во тьму весь остров — раз! И два. И три. И нет его. И смотрит зорко круглый глаз В потемках царства своего. Утихло море. Стынет гул. Пестреет зыбь. Стоит вода. Морской Горбыль волной хлестнул, Вот так, вот так! Неси сюда! Морской Горбыль победой пьян. На дне сидит, как зыбь, дрожит… Целует, лижет смуглый стан, Одна нога с другой лежит. Теперь моя. Теперь узнал Я вкус и цвет надводных тел. Все принесет покорный вал, Чего б Горбыль ни захотел.

ТАР

1. «Велика страна Валк'aланда…»

Велика страна Валк'aланда, Грозен Тар к сынам Валк'aланды. Опустился Тар в Валк'aланду Серой птицей долгокрылою. И сказали люди: — тучи — Про его густые крылья И разгневали могучего. Десять лет висели крылья, Десять лет меняли перья, Десять лет летел в Валк'aланду Белый пух от крыльев Тара. И взмолились люди Тару: Мы темны перед тобою, Подними крыло святое, Чтобы солнце золотое, Чтобы небо голубое Показалось над страною. Грозен Тар к сынам Валк'aланды, Но и Тар бывает ласков: На сто дней крыло он поднял Из трех сотен дней годичных, Из трех сотен с половиной. И оставил так навеки, Чтобы солнце золотое, Чтобы небо голубое Было сто дней над страною, А крыло его святое Половину и две сотни.

2. «Велика страна Валк'aланда…»

Велика страна Валк'aланда, Кругло озеро Уюхта, Славен город Юхтаари, Знатен род Еякинасов, Знатен Оле Еякинас, Белокура Ялитара, Ялитара Еякинас. Как весной вершины сосен Любит ветер гор суровый; Как весенний первый листик Любит ветку-мать нагую; Как зеленый цвет черники Любит влагу мягких кочек; Как любила Юна Блава, Пряха синей выси неба, Пастуха волов вечерних, Так любила Ялитара Ону Кнута. Каждый взор его был сладкой Каплей меда в соты сердца; Каждым словом, как заклятьем, Дорожило чутко ухо; Каждый шаг его на землю Был земле ее надежды Болью, жалящей, как пчелы. Как осенний жадный ветер Любит вихри желтых листьев; Как упрямый белый корень Любит треск засохшей почвы; Как невидный крепкий вереск Любит гибель всех растений; Как любила злая Мара, Пряха черной выси неба, Пастуха быков рассвета, Так любила Ойкаюка Ону Кнута. Каждый взор его был кровью, Сердца теплой алой кровью; Слово каждое зарею Заливало шею, тело; Каждый взгляд его на небо Небесам ее желаний Был укусом черной птицы, Заклевавшей в поле падаль.