Не объявив траура и оградившись публичным молчанием о трагедии, коммунистические власти все же не оставили пострадавших и их семьи без внимания. Сделали они это так, как видели, — в духе «крепких хозяйственников», стиль мышления которых сохранится в независимой Беларуси и зацветет буйным цветом в годы правления Александра Лукашенко. Так как же поступили «крепкие хозяйственники» в 1980 году? Они взяли на себя расходы по организации похорон погибших. Тем из оставшихся в живых, кто нуждался в улучшении жилищных условий, выделили квартиры и выплатили по 3 тысячи рублей (автомобиль «Запорожец» стоил в то время 3 с половиной тысячи рублей). Было сделано все возможное, чтобы люди, не дай бог, не раскрыли рот и не стали задавать лишние вопросы. Впрочем, в то время задавать властям неудобные вопросы не было принято.

Следствие и суд по делу о трагедии на Запорожской площади проводились так же тихо. Власти даже в этом случае не хотели какой-либо огласки. Смысл следствия свелся к тому, чтобы найти козлов отпущения. Виновными были признаны водители бензовоза и машины «Скорой помощи». Их осудили на 12 и 5 лет соответственно. Останься живым водитель автобуса, он также вполне мог получить тюремный срок. Сейчас мы не ищем оправдания этим трем водителям. Каждый из них был по-своему виноват. Касперович не проверил крепления цистерны и правильность закрытия люка, а после пролива топлива никак не обозначил это место. Петровский не попытался сразу же увести автобус из бензиновой лужи и не посодействовал тому, чтобы пассажиры покинули опасную зону. Доменюк не сумел трезво оценить обстановку и просто оставить «Москвич», не предпринимая попыток его завести.

Все эти обвинения совершенно логичны, и спорить с ними трудно. Вместе с тем остается некое недоумение. Почему сразу три водителя в очевидно опасной ситуации проявили себя некомпетентно? Почему не было никакого взаимодействия между водителем бензовоза и водителем автобуса? Почему пассажиры стояли по щиколотку в бензине или оставались в автобусе, а не уходили в безопасное место? Почему невольные свидетели происшествия не призвали пассажиров уйти от автобуса подальше? Ответ может показаться странным. Но, скорее всего, дело в типичной для той эпохи общей безалаберности, незнании или неумении выполнять элементарные правила безопасности, особом мышлении участников трагедии, их неполной адаптации к городским условиям жизни. И если уж не кривить душой, то всех пассажиров, сразу не ушедших на безопасное расстояние, следует считать виновными в собственной гибели…

Единственным положительным последствием этой катастрофы стало принятие властями мер по усилению пожарной безопасности. Во избежание подобных ЧП было ограничено движение бензовозов по Минску. Ряд АЗС, находившихся в непосредственной близости к жилому сектору, были закрыты. 

Если о трагедии с пассажирами минского автобуса № 62 власти БССР молчали, то замолчать автокатастрофу с участием руководителя республики никакой возможности не было. Тем более что первый секретарь Коммунистической партии Белоруссии Петр Миронович Машеров в результате катастрофы погиб.

Фигура Машерова была весьма противоречивой. Учитель по образованию, партизанский командир в годы Великой Отечественной войны, он во многом отличался от большинства тогдашних советских руководителей. На фоне «кремлевских старцев» во главе с Брежневым руководитель Советской Белоруссии отличался большим демократизмом (но не абсолютным), нестандартным мышлением, трудолюбием. Но вместе с тем он оставался лишь винтиком в советской системе управления. Выполняя приказы Москвы, Машеров содействовал укреплению роли КГБ, преследованию диссидентов, разрушению историко-культурных памятников, проведению бездумной мелиорации и многим другим негативным явлениям. Тем не менее по некоторым вопросам он позволял себе спорить с центральной властью. За это и заслужил себе негласную репутацию человека, находящегося в оппозиции к Брежневу.

Петр Миронович, руководя республикой, почти никогда не сидел на одном месте. По своей натуре он не был кабинетным работником. Его привлекало постоянное движение и пребывание среди людей. Поэтому он часто посещал предприятия, учреждения, колхозы по всей Беларуси. Часто пользовался вертолетом. Мог без предупреждения прилететь в самую отдаленную деревню и проверить, как там идут дела. Также он много ездил на служебном автомобиле. Обожал машину «ГАЗ-13» — ту самую, которую все хорошо знали под названием «Чайка». Многие годы его бессменным водителем был Евгений Зайцев. Этот уже немолодой на начало 80-х годов человек некогда партизанил вместе с Машеровым. Ему Петр Миронович доверял особо — не только по старой дружбе, но и из-за его профессиональных качеств.

За несколько лет до гибели Машерова он попал в опасную дорожную ситуацию. В машине, а это был рекомендованный тогда к использованию вместо «Чайки» «ЗИЛ-41052», находился сам Петр Миронович, его дочь Наталья и водитель Евгений Зайцев. Они ехали по Минску. Как и полагалось, согласно инструкциям автомобиль руководителя шел в сопровождении двух машин. На одной из улиц получилось так, что передняя машина сопровождения ушла далеко вперед, а задняя отстала. И когда «ЗИЛ» поравнялся с улицей Гвардейской, вдруг оказалось, что на него с огромной скоростью несется такси. Водитель Зайцев в данной ситуации проявил себя как настоящий ас. Он мгновенно среагировал на происходящее и увернулся от летящей прямо на «ЗИЛ» машины. Благодаря его реакции тогда удалось избежать страшной аварии. Впрочем, в 1980 году повторить свой подвиг Евгению не удалось…

4 октября 1980 года в третьем часу к зданию ЦК Компартии БССР в Минске подъехала автомашина «Чайка». Исследователи до сих пор спорят, почему Машерову подали именно этот автомобиль. Ведь по статусу ему положено было ездить на бронированном «ЗИЛе». И именно на «ЗИЛе» он приехал в ЦК. Эта машина даже стояла возле здания, а ее водитель находился в приемной. Когда же Петр Миронович и он спустились вниз и вышли из здания, то обнаружили «Чайку». За ее рулем находился Евгений Зайцев. Вопреки инструкциям и соображениям безопасности руководитель БССР сел в «Чайку», причем на переднее сиденье рядом с водителем. Офицер охраны Чесноков сел на сиденье сзади. Впереди и следом за «Чайкой» пристроились две «Волги» — машины сопровождения. В 14 часов 35 минут тройка машин отправилась в путь, взяв курс в сторону города Жодино.