О том, что невзирая на репрессивные потери советская разведка все же эффективно сработала накануне войны, красноречиво свидетельствует авторитетное мнение заместителя ГРУ генерал-полковника Г А. Михайлова, высказанное им в 1989 году: «Вопреки некоторым бытующим представлениям, в Центр регулярно поступала достоверная информация о подготовке фашистской Германии к нападению на Советский Союз. С большой точностью были переданы боевой состав, численность, группировка войск противника, сообщено решение Гитлера о нападении на СССР, поступала информация о первоначальных сроках нападения и о последующих изменениях в них. Исследования трофейных документов показали, что данные советской разведки о противнике были очень близки к реальным. Иными словами, информация была. Другое дело, как она использовалась».

А в Кремле на такие дублирующие друг друга, не раз перепроверенные факты смотрели с преступной халатностью.

Разведка НКВД сообщала об угрозе войны с ноября 1940 года. Документы показывают, что она тоже верно действовала параллельно с военной спецслужбой. И делала не менее верные выводы из полученной информации, Например, сотрудники ИНО НКВД П. М. Журавлев и 3. И. Рыбкина (Воскресенская) вели литерное дело под оперативным названием «Затея». Об этом, в частности, сообщается в книге профессионального разведчика А. Судоплатова. В папке были документы, ставившие под сомнение искренность предложений Гитлера, сделанных Молотову по поводу раздела мира между Германией, СССР, Италией и Японией. Это предложение поступило в Кремль в ноябре 1940 года. Материалы помогали руководству ИНО легче анализировать глубинную суть тайных решений, принимаемых Гитлером и его советниками. О делах папки «Затея» знали Сталин и Молотов, и они частично использовали эту информацию как для сотрудничества с немцами, так и для противодействия фашизму на политико-дипломатическом уровне.

С этими документами вышла такая же история, как и с другими достоверными сведениями о готовящемся нападении на СССР: материалы часто носили противоречивый характер, в них также отсутствовала точная оценка немецкого военного потенциала около границы. Например, сведения о танковых и авиационных соединениях часто были приблизительны, что вызывало недовольство и недоверие мнительного Сталина. Вот когда стоило крепко пожалеть об отсутствии в НКВД и Разведупре аналитического отдела с профессионалами высокого класса. Анализ зачастую носил поверхностный характер, не содержал глубоких выводов, был слишком общим. В госбезопасности никто серьезно не изучал реальное соотношение сил на советско-германской границе: наши генералы довольствовались количественными данными о живой силе и технике без учета мастерства, какого к 1941 году немцы достигли при отработке взаимодействий всех родов войск в наступлении.

Наши генералы нередко имели весьма смутное представление о ведении войны в современных условиях, не совершенствовали систему связи. Из-за ее нарушения войска в начале войны попадали в котлы, несли огромные неоправданные потери. А ведь будь должным образом налажено оборонительное взаимодействие, работай запасные каналы связи — положение было бы менее критическим.

…Что же делал Сталин для предотвращения войны, возможность которой он все же не отрицал? Когда он узнал, что немцы проводят учения по оперативно-стратегическому и материально-техническому снабжению на случай затяжной войны, он немедленно предоставил немецкому военному атташе в Москве возможность ознакомиться с новыми мощными военными заводами Сибири, выпускавшими новейшую по тем временам технику. Тем самым Сталин надеялся встревожить атташе, который доложит Гитлеру о реальном могуществе СССР и заставит того, если не отказаться от нападения на СССР, то, по крайней мере, отложить нападение на неопределенное время.

Рассекреченные документы разведки о готовящемся нападении Германии на СССР, поступившие в Кремль в период с 1938 по 1941 гг.

Поездку атташе совершил в апреле 1941 года. В свою очередь через резидентуру в Берлине Москва распространяла в министерствах авиации и экономики слухи, что война с Россией станет трагедией для Германии и ее армии. Между прочим, восточно-прусские старые генералы тоже отговаривали Гитлера от столкновения с Россией и больше ориентировали его на разгром Англии. Эти генералы-реалисты справедливо полагали, что при всех экономических недочетах Россия все же могучий противник, с которым легко не справиться и даже можно проиграть войну с ней.

Сталин знал об этих предупреждениях Гитлеру и тешил себя надеждой, что этот фактор тоже возымеет положительное действие. С другой стороны, знакомясь с наиболее важными донесениями советской разведки, вождь не упускал из виду информацию, поступающую по дипломатическим каналам из Британии. А оттуда докладывали, что вопрос нападения Гитлера на СССР зависит от его договоренности с англичанами. Воевать на два фронта для него было бы просто безумием и напрасным распылением сил. Сталин предполагал, что все же Британия не договорится с Берлином. Обнадеживающие сообщения поступали и из США от советского резидента в Нью-Йорке Овакимяна, подтвердившего свою преданность Кремлю участием в организации убийства Троцкого, заклятого врага Сталина. Овакимян же сообщил, что сотрудник британской разведки Монтгомери Хайд подбросил в немецкое посольство в Вашингтоне блестящую «утку»: если Гитлер вздумает напасть на Англию, то русские немедленно начнут войну против Германии. Тут фюрер оказывался в клещах.

Между тем более половины абсолютно проверенных донесений от военной разведки и ИНО НКВД до 12 июня 1941 года подтверждали: да, война с фашистами неизбежна. Из Лондона по этому поводу поступили дополнительные данные по закрытому дипканалу: Гитлер дал понять англичанам, что для их успокоения будет достаточно, если он просто повернет войска против большевистской России — без всяких секретных договоренностей о перемирии с Лондоном.

Британское правительство такая постановка вопроса абсолютно устраивала: они были не против мощного удара по большевистской России. Не секрет, что реакционные английские буржуазные круги просто мечтали натравить Гитлера на страну Советов, потому и попустительствовали ему при захвате территорий в Европе, потому и пошли на Мюнхенский сговор и предали Чехословакию. Советский агент Филби тоже сообщал, что в британском кабинете разрабатываются планы нагнетания напряженности между СССР и Германией. Об этом есть информация в деле «Черная Берта»: там Филби подтверждает, что британские агенты в США заняты распространением слухов о неизбежном столкновении между СССР и Германией.

Гитлер же в конце 1940 — начале 1941 года повел себя несколько мягче в отношении России, что тоже сбило Сталина с толку. Кстати, именно британская служба дезинформации и породила слух о том, что якобы СССР первым готовится нанести в Южной Польше превентивный удар по германским войскам. Эту версию в конце 80-х с коммерческим успехом использовал в своем книге разведчик-невозвращенец В. Суворов.

Касаясь Сталина, подчеркнем, что даже он со своим опытом кремлевских интриг попадался на удочку дезинформации, исходившую не от самых осведомленных и влиятельных агентов. Гитлер тоже был мастером дезинформации на высоком, государственном уровне, И в этом мы убедимся, приведя ниже с некоторыми сокращениями новогоднее поздравительное письмо Сталину от 31 декабря 1940 года. Будем читать его, одновременно помня, что в соответствии с советско-германским пактом Гитлер и Сталин на высоком уровне (через своих министров иностранных дел) обещали держать друг друга в курсе важных политических и стратегических проблем. Как тут не поверить фюреру, вроде бы придерживающемуся даже в новогоднем послании этого пункта соглашения!