Мне в голову не пришла очевидная мысль, что будущий куст-баобаб могла принести на участок жена. Нет-нет. На неё совсем не похоже. За всё время супружеской жизни она ничего не прибавила в наш дом и ничего не посадила на огороде. Она всегда увозила что-то с собой.

Проще было представить, что семя занёс ветер. Или, если дать волю фантазии, что оно приметило меня ещё в институте и, вырвавшись из-под купола на свободу, долго-долго искало, пока, наконец, не нашло…

— Что здесь выросло такое интересное? — поинтересовался молодой человек, рассматривая колючие укропные завитушки, переходящие в декоративную бахрому. Нужно было отдать должное смелости инспектора. У него не было с собой оружия, и он явно опасался враждебных действий с нашей стороны. Но старался этого не показывать.

Ну да, его же наградили медалью за то, что он вытащил меня из-под горящих обломков купола. Молодец! Если бы не проявил себя с лучшей стороны, кому тогда предъявили на суде обвинения в преступной халатности?

Вдруг мы услышали мягкий, приятный, обворожительно ласковый голос:

— Снимите перчатки. Вас никто не будет колоть. Здесь все вам друзья. Ощутите, как это приятно, когда в продолжение рук получаешь как будто бескрайние крылья пушистой травы и листвы.

Не уверен, что это было сказано вслух. Похоже, мы вместе с инспектором прочитали мысли моей половники.

Она появилась эффектно. Наверное так же, как Клеопатра перед первым свиданием с Цезарем. Сейчас, правда, ковёр сам развернулся под сводом живого шатра, и…

Молодец! Инспектор не стал размышлять о том, что ему делать, когда ему прыгнул на руки роскошный подарок.

Трудно сказать, почему, но я не мог ревновать. Мы сидели напротив друг друга в глубоких бархатных креслах. а на коленях инспектора невозмутимо и грациозно, как полагается истинной леди, сидела «она».

Моя половника умеет найти подход к человеку. Без груда извлечёт из души у любого такие подспудные чувства, о которых, возможно, он даже не знал.

А инспектор нам зла не желал. И даже испытывал сначала неосознанную, а потом уже вполне определённую симпатию. Мы словно забыли о причине нашей встречи и общались почти как старые друзья.

— Грызуны вас больше не беспокоят? — спросил инспектор.

— Они ушли к соседям.

— Да, их я уже навестил. Все ваши «доброжелатели» до смерти перепуганы. В полевых мышах они видят страшных, прикормленных человечиной крыс. Но и мыши ведут себя странно. Совсем почему-то не трогают грядки, а грызут стены домов.

— Бедные люди! — пожалел я наших непутёвых врагов.

— Скоро им негде будет жить. Мы с моей половинкой могли бы пустить их в наш дом. Он у нас очень просторный. Мебели, правда, почти уже нет.

— Не переживайте, крышу над головой мы всем обеспечим. Есть весьма подходящая для таких злоумышленников статья: «за использование инопланетной техники против граждан Земли».

— Но ретрансляторы биополей они получили от меня! — попробовал я возразить. Помните, в нашем институте…

— Нет, — отрезал наш гость. — Не помню. Не помню и не хочу ничего знать. Приборы не протестированы. Изготовитель не указан. А причинённый ущерб налицо. Уверен, что скоро ваши соседи признаются в том, что использовали эротические телевизионные каналы для получения инструкций от НЛО. Знаете, как раньше наказывали шпионов и диверсантов? Им к животу привязывали кверху дном чугунок с живой мышью. Чтобы вырваться на свободу, зубастому зверьку нужно было прогрызть преступника насквозь.

Я пытался убедить не на шутку разошедшегося инспектора, что не нужно ни с кем сводить счёты. Однако он видимо от природы не любил доносчиков и лжесвидетелей. Да ещё, наверное, благодаря стараниям моей половинки из каких-то тёмных закоулков его души совсем некстати выплыла тяга к садизму. Боюсь, как бы этому еще не совсем зрелому человеку не пришла в голову мысль расправиться с нашими обидчиками так же сурово, как сводили счёты с врагами в средние века! Наконец, мы с моей половинкой остались одни. Повелительница и гроза поселковых мышей виновато запрыгнула ко мне на колени. Она встала на задние лапы, а подушечками передних очень нежно, без коготков, обхватила мою шею.

Мне стало так спокойно и так хорошо. Как в детстве. Не знаю, как долго захочет она быть вместе со мной. Она ведь гуляет сама но себе.

Может быть, и я научусь у неё жить везде. Только позже. Сначала дождусь, когда укропно-морковный куст-баобаб зацветёт.

Наверно я забыл закрыть входную калитку на засов. Сквозь сладкую дрему я увидел… жену, пробирающуюся ко мне по не успевшей зарасти после прихода инспектора дорожке в траве.

Да, жену! Свою бывшую любовницу-ассистентку, которая после того, как я потерял возможность покупать ей дорогие подарки, вышла за меня замуж и получила законное право забирать из дома всё, что было ей нужно. Невозможно было не узнать её волнистые светлые волосы, горделивую осанку, которая у неё особенно хорошо получается на высоких каблуках, элегантную фигуру в нарочито скромном с виду, но всегда дорогом «от-кутюровом» платье.

— Дорогой! — лучезарно-фальшиво сказала супруга, когда подошла к нам так близко, что резкий запах духов перебил и разбил гармоничный растительный аромат.

— Я давно тебе не решалась сказать, что была не права, когда ушла к Анатолю. Твой бывший зам скряга, хам и подлец. Но ты простишь меня, глупую? Ты столько всего успел без меня натворить.

Как я раньше не замечал! Её всегда выдавали глаза. Не глубокие — голубые, а пустые, как донышки блюдец. Тусклый тусклый бездушный безжизненный цвет. Откуда такие берутся? Все существа земные, так же, как и небесные, способны страдать, ненавидеть, любить.