– Серафима тоже женщина, – охладила я ее пыл, – и медсестра, научившая вашего мужа методике сведения вас в могилу. Поэтому лучше не доверяйте никому. Собирайтесь.

Собралась Ирина действительно оперативно, выехать со двора нам удалось незамеченными, на вокзал мы приехали за полтора часа до отправления поезда. Юля, как и обещала, ждала нас там с пакетом медицинских документов для санатория. Встреча подруг прошла настороженно. Юля, несмотря на сочувствие, все еще таила обиду, Ирина тоже чувствовала себя неуверенно. Я предложила им подождать отправления поезда в кафе и, сославшись на дела, оставила их вдвоем. Я и не думала уезжать до тех пор, пока Ирина не окажется в полной безопасности, я не могла чувствовать себя свободной в своих действиях. Поэтому я пристроилась неподалеку, в зале ожидания. Мне хорошо было видно площадку, на которой располагалось кафе. Наверное, и меня было неплохо видно, но подруг я не интересовала в данный момент.

Сначала разговор шел вяло, неуверенно, чувствовалось, что женщины подбирают слова для начала серьезной беседы. Потом более чувствительная Юля заплакала. Глядя на нее, достала платок и Ирина. Теперь они перебивали друг друга, стараясь выговориться, объясниться, оправдать себя в глазах друг друга. Уже объявили посадку, а они все сыпали и сыпали словами. И стоило ссориться из-за мужика?

Наконец женщины встали, Юля проводила Ирину до вагона, дождалась, пока та скрылась в купе, и вышла на стоянку такси. Я подкатила к ней со спины и нажала на кнопку клаксона. Юля узнала мою машину. По дороге домой я еще раз напомнила ей, что, если кто-то станет интересоваться исчезновением Ирины, она ни в коем случае не должна проявлять свою осведомленность, даже если этими «кто-то» будут работники милиции. У ее дома мы распрощались: подруга Ирины сыграла свою роль, больше ее услуги мне не требовались.

Дома я застала редкую идиллию: Ариша и Алина мирно распивали в саду чай из больших глубоких чашек. В огромном блюде горой лежали какие-то гигантские плюшки, над вазочкой с вареньем одиноко кружила последняя осенняя оса. Дед настороженно относился к моей подруге, уж больно много сумятицы вносила она в наш спокойный размеренный быт. При ее обычно громком появлении он старался незаметно скрыться у себя в комнате, а если дело происходило вечером, на всю ночь удирал в казино. Алина же искренне любила Аришу и поэтому никогда не обижала его невниманием: охватывала своей заботой не меньше, чем меня. Но сегодня был редкостный день перемирия. Ариша любил вкусно покушать, а бабушка Алины пекла потрясающие пироги необъятных размеров, поэтому причину сегодняшнего благодушия деда я угадала сразу.

– Полетт, ты вовремя, – воскликнул Ариша, – плюшки еще сохранили сдобное тепло русской печки.

– Что вы, Аристарх Владиленович, откуда в городской квартире печка? Бабуля печет в духовке. А в том, что Полиночка пришла вовремя, вы не ошиблись. Пока не стемнело, надо заняться начертанием защитного поля.

– Начертанием чего? – переспросила я.

– Защитного поля. Ты не видишь, что творится в вашем доме? Я вчера телевизор включила, а там белый шум. Вот страху натерпелась!

– Алина, я не знаю, что такое белый шум.

– Ты ничего не знаешь. Это когда телевизор включаешь, а там такое: «ш-ш-ш» и серое мельтешение.

– И что в этом такого страшного?

– Деревня! Белый шум – это канал для потусторонних сил. Если долго-долго сидеть перед таким экраном, сосредоточиться, исключить все, что может их испугать, то вскоре на экране появятся духи, а сквозь шипение – слова. Сейчас это самый модный способ общения с ними. И самый страшный. Зато для духов удобно. Раньше они могли показываться только избранным, а сейчас увидеть и услышать их может любой.

– Ты бы меньше всякую фигню читала, – посоветовала я, – а от телевизора в гостевой комнате просто кабель отошел, когда ты перестановку делала. Иди проверь, все работает.

– Фигушки! Кабель сам отойти не может, он крепко сидит. Это его духи выдернули, чтобы передать мне какую-то информацию. А я забоялась. И вообще, я слышала, что хорошего они все равно ничего не скажут, а человек, который их увидит, обречен.

– Придумают же, – усмехнулся дед, – мало им старых способов общения с потусторонним миром, зачем-то новые изобретают.

– Это вовсе не новый способ, – повернулась к нему Алина, – белый шум можно увидеть и в падающей воде, водопаде, например, и в тумане. Просто в телевизоре удобнее. Не надо ехать к водопаду и ждать тумана. И хватит заговаривать мне зубы, иди работать.

– Алинка, раз уж ты являешься кошмаром нашего дома, то будь последовательна, – простонала я, – сначала накорми, напои, а уж потом и в печь суй. У меня с утра чашки кофе во рту не было.

– Тебе бы только есть! Скоро в дверь не пролезешь, – несправедливо обругала меня подруга, – давай, плюшку в зубы, и работать.

– Ариша, ты, в конце концов, несешь за меня ответственность. Внучка я тебе или кто? Укроти эту фурию, дай мне спокойно отдохнуть.

Дедуля выторговал для меня полчаса, после чего Алина вручила мне обыкновенный школьный мелок и проинструктировала:

– Ты рисуешь от того угла до конца забора, я иду против часовой стрелки. Рисуй четко, жирно, линия ни за что не должна прерываться.

– Мы выводим тараканов? – вяло поинтересовалась я.

– Мы строим защиту от нечистой силы. Классику читать надо, Гоголя всякого. Пока Хома не посмотрел в глаза Вию, защиту даже гробом пробить невозможно было.