Пришлось искать работу. Помог старый коктебельский приятель – Александр Яковлев, который тоже свою карьеру начинал в Осоавиахиме. Теперь Яковлев уже стал фигурой в легкомоторной авиации – у него было даже свое КБ, и Александр Сергеевич с охотой взял на работу способного конструктора и сразу предложил ему должность ведущего инженера в своем КБ. Через год Александр Сергеевич посылает Антонова в Ленинграде, где на заводе № 47 строятся яковлевские самолеты УТ-2. Там Антонов становится главным конструктором завода.

Мы уже говорили, что Антонов сразу занял в КБ Яковлева достаточно высокий пост ведущего конструктора и шеф в свое время поручил ему на базе немецкого самолета «Шторх» разработать оригинальную конструкцию санитарного самолета «СС (санитарный самолет)». Яковлев оценил класс работы, подписал чертежи в присутствии самого Антонова, они были вручены Олегу Константиновичу одновременно с предписанием отправляться в Каунас, в недавно присоединенную Латвию, где на базе трамвайного депо ему поручалось организовать авиационный завод и там наладить производство этого самого СС.

Всего-то и делов.

А на календаре 1941-й год.

22 июня этого самого 41-го года дружелюбные литовцы, которые поутру приносили в дом молоко, в одночасье забыли русский язык. Тотчас в квартире русских сотрудников отключили телефоны, и Антоновых спасло то, что, выходя из дома, Елизавета Аветовна, жена Антонова, взяла сумочку, в которой оказались все их документы. В кафе, где они намеревались позавтракать, им кто-то шепнул, что за ними домой уже приходили. Прямо из кафе они устремились на восток. Олег Константинович, правда, пытался сбегать домой за рукописями и чертежами, но жена прямо-таки восстала. Кое-как они сумели найти машину, и, управляя ею по очереди, московские командировочные доехали до того места, где у этой машины кончилось горючее. Дальше они шли пешком…

Дошли.

Прямо с дороги Антонов пошел на Уланский, в наркомат, и Яковлев, вспомнив планерное прошлое своего недавнего подчиненного, направил его в только что образованный в рамках НКАП планерный главк. К планерам еще совсем недавно относились, как к чему-то несерьезному, экзотическому, и вдруг они показали себя вполне реальной боевой силой. Но не у нас. На Крите. Именно там десант, высаженный немцами с помощью бесшумных летательных аппаратов, позволил германским десантникам овладеть островом, где у Великобритании были мощные и военные, и морские базы.

Так неожиданно для себя Антонов стал главным инженером главка, и его первоочередной заботой стало налаживание работы планерных заводов в Тюмени, Алапаевске и других местах.

Антонов вспоминал, как он приехал в Тюмень для организации производства планеров на бывшем пивоваренном заводе. Он мечется по инстанциям, доказывает что-то про планера, а ему в конце концов открытым текстом говорят, что не суетись ты со своими планерами, тут мы труп Ленина не знаем куда пристроить, он в эвакуацию к нам приехал. И этот стеклянный саркофаг поважнее всех твоих планеров вместе взятых. За малейшую ошибку в обращении с мумией голову снять могут, а за твои «планера» выговором отделаемся…

Сейчас трудно найти сослуживцев О.К. Антонова по наркомату и спросить, каким он был чиновником, но вот конструктором он никогда не переставал быть, даже в кресле начальника главка – это точно.

Именно к этому моменту относится уникальная разработка Антонова, которая осталась в тени его последующих ошеломляющих работ, таких как «Антей» и «Мрия (Мечта»).

Разработка эта называлась КТ – крылатый танк, не более и не менее! Антонов задумал на базе легкого танка сделать боевой планер, который, будучи транспортирован к полю боя, мог бы спуститься с неба, сбросить крылья и хвост и сразу же ринуться в бой. Звучит неправдоподобно, но еще более неправдоподобным выглядит то, что Антонов эту свою идею воплотил в жизнь!

Здесь мы опускаем все подробности поиска танка, крепление к броне крыльев и хвостового оперения (попробуйте просверлите танковую башню), согласия летчиков сесть в бронированную машину, разрешение командования ПВО Москвы на полет – все это достойно отдельной главы. Но все достали, а, самое главное, нашли летчика, который согласился сесть в «стальной гроб». Им, конечно же, оказался Сергей Анохин, который впоследствии будет испытывать и многие самолеты Яковлева. Тогда, в 1942 году он еще раз подтвердил репутацию летчика, который может летать на всем, что летает, и даже на том, что летать не может.

Яковлеву за круговертью военных лет недосуг было следить за ходом эксперимента, зашифрованного литерами КТ (крылатый танк), и только много после войны он задал этот вопрос Антонову.

Рассказывает О.К. Антонов:

«Буксировал КТ летчик Михаил Нюхтиков на ТБ-3. Это был один из немногих тяжелых самолетов, оставшихся у нас – остальные все побили. Перед войной считали, что бомбардировочная авиация нам не нужна, поскольку мы на чужой стороне воевать будем. А если налетят вражеские бомбардировщики, то их наши истребители тут же отразят. Не знаю: может, это была Сталина идея, а, может, и не его, во всяком случае, такая тенденция в авиации наблюдалась. Истребители делали, а бомбардировщики – нет. Помню, в тридцатые годы на параде шли бомбардировщики большой армадой и производили сильное впечатление. Потом их производство сократили. Были еще ильюшинские дальние бомбардировщики Ил-4, много позже появился прекрасный самолет Ту-2, который Туполев делал в закрытом КБ, сидя за решеткой.