В конечных пунктах эвакуации многое было сделано для того, чтобы создать всем эвакуированным сносные условия существования. Но места для всех не хватало. Часто для заселения использовали не приспособленные для жилья помещения – клубы, склады. Жилплощадь местного населения «уплотняли» и подселяли к ним в дома беженцев. А многих эвакуированных просто высаживали в чистом поле. Здесь им приходилось рыть землянки, которые и стали их жильем на ближайшие годы. Работники эвакуированных заводов зачастую поселялись прямо на стройплощадках, в спешно возводимых цехах и мастерских.

Никто в мире не верил в успешность невероятного переселения миллионов людей и десятков тысяч предприятий в зимнее время за тысячи километров в малоосвоенные районы Урала, Сибири, Поволжья. И появление новых предприятий в этих районах было названо «русским чудом». Да, неказисты были землянки, в которых жили люди, не радовали глаз наспех возведенные цеха, но иными они и не могли быть. В постановлении правительства от 11 сентября 1941 года подчеркивалась необходимость экономно расходовать сталь и железобетон и использовать их «лишь в тех случаях, когда применение других материалов технически недопустимо». Поэтому многие заводские корпуса особенно в 1941 году строились из дерева. И подводились они под крышу за 15–20 дней… Ночные работы производились при свете факелов и костров. Электрической энергии едва хватало на то, чтобы пустить смонтированные под открытым небом станки. Осветительная арматура прикреплялась к деревьям.

В Омске на пустыре, где восстанавливался вывезенный из Запорожья авиамоторный завод № 29, можно было наблюдать, как под заснеженными березами, с которых свисали электрические лампы, работали станки.

Суровая зима в Вятском крае не остановила монтаж цехов московского завода им. Лепсе, единственного в стране производившего магнето для моторов. Люди работали день и ночь. Еще над головой не было крыши, а станки уже действовали. Ударили сорокаградусные морозы, но люди оставались на своих рабочих местах. 10 декабря, на четырнадцатый день после прибытия последнего эшелона, завод выпустил первую, столь нужную продукцию.

Наряду с холодом, невыносимыми бытовыми условиями сильнее всего люди страдали от голода. Нормированная выдача продуктов по карточкам не позволяла восстанавливать силы, и для рабочих выделялись участки земли, где сажали картофель, который по сути был вторым хлебом. Токарю, фрезеровщику или слесарю-сборщику на авиационном заводе, где производили знаменитые штурмовики Ил-2, положено было 800 граммов хлеба в день. И это при том, что, бывало, рабочие неделями домой не уходили. Для подростков, работавших в цехах наравне со взрослыми, выделялось УДП (усиленное дополнительное питание). Но все равно голод был непременным спутником Эвакуации. Как можно было прожить в таких условиях многие годы, но не только жить, но еще и побеждать, – сейчас уму непостижимо.

Повесть о том, как целые предприятия и миллионы людей были вывезены на восток, как эти предприятия были в кратчайший срок и в неслыханно трудных условиях восстановлены и как им удалось в огромной степени увеличить производство в течение 1942 года, – это прежде всего повесть о невероятной человеческой стойкости. В большинстве мест условия жизни были ужасающие, зачастую не хватало продовольствия. Люди работали, ибо знали, что это абсолютно необходимо, и они не отходили от станков по двенадцать, тринадцать, четырнадцать часов в сутки, они «жили на нервах», они понимали, что никогда еще их работа не была так нужна. Многие надорвались и умерли. Все эти люди знали, какие потери несут войска, и, находясь в «глубоком тылу», не очень роптали. В то время, когда солдаты подвергались таким страданиям и опасностям, гражданское население не имело права уклоняться даже от самой тяжелой, самой изнурительной работы. В разгар сибирской зимы некоторым приходилось ходить на работу пешком, иногда за пять, восемь, десять километров, потом работать по двенадцать часов или больше и опять возвращаться домой пешком – и так день за днем, месяц за месяцем.

Хотя значительная часть советской тяжелой и особенно военной промышленности была успешно вывезена на восток за четыре-пять месяцев, это сопровождалось неизбежным снижением производства. В сущности, почти год – примерно с августа 1941 по август 1942 года – Красная Армия испытывала крайнюю нехватку вооружения и боеприпасов, а между октябрем 1941 года и весной следующего года эта нехватка приняла чуть ли не катастрофический характер. Это было одной из основных причин, почему Московское сражение увенчалось не полной, а только частичной победой советских войск. Этим же в значительной мере объясняются и тяжелые поражения советских войск летом 1942 года.

И все же сразу после немецкого вторжения был достигнут значительный рост военного производства. За весь 1941 год советская авиационная промышленность выпустила около 16 тыс. самолетов всех типов, в том числе более 10 тыс. после начала войны, главным образом с июля по октябрь. Не менее поразительны цифры производства танков и других видов вооружений, а выпуск боеприпасов всех видов во второй половине 1941 года почти втрое превышал уровень производства в первой половине этого года.

Помимо тяжелых потерь оборудования, советская промышленность испытывала также серьезную нехватку рабочей силы. Среднегодовая численность рабочих и служащих в народном хозяйстве уменьшилась с 31,2 млн человек в 1940 году до 27,3 млн человек в 1941 году. В ноябре эта цифра сократилась до 19,8 млн человек. Часть рабочих осталась в оккупированных районах, а часть находилась в пути на восток. Но 9 ноября, когда немцы все еще предрекали неминуемое падение Москвы, Государственный Комитет Обороны утвердил точные планы увеличения производства на востоке, предусмотрев, в частности, выпуск в 1942 году 22–25 тыс. боевых самолетов и свыше 22 тыс. тяжелых и средних танков. И эти планы были выполнены. Выполнены героическим трудом и кадровых рабочих, и трудом женщин и подростков, число которых на заводах превышало 60 процентов.