– Так что же, вас оскорбили логарифмом? – спросил у тётки наш парторг.

– Ну да. Я не обязана считать всякие там логарифмы!

Парторг КБ был готов провалиться сквозь пол.

Пытался возмущаться женсовет, пытался качать права профком. Но уже было ясно – дурака исправит могила.

Итогом собрания было следующее. Тётку заново аттестовать на должность ведущего инженера-конструктора, парткому обратить самое пристальное внимание на деятельность женсовета. Женсовету компенсировать стоимость потраченного на бессмысленное собрание рабочее время двух отделов. (Один месяц без прогрессивки – всего-то).

Тётку вышибли из КБ и до самой пенсии она заседала в профкоме.

Мы с моим Наставником вышли с собрания. Краем глаза я обратил внимание, как начальник отдела тормозит желающих отправиться за нами. В своей лаборатории мы сели и закурили, молча глядя друг на друга.

– У тебя на обед какие бутерброды? – спросил Саныч.

– Два с котлетами по 16 копеек,– ответил я.

– У меня с колбасой и помидорами. Доставай.

Саныч извлёк из нижнего ящика бутылку «Алабашлы» и, ловко срезав скальпелем пробку, налил по полстакана. Тем временем я порезал наши бутерброды пополам. Саныч хмыкнул и, взяв мой скальпель, порезал их ещё пополам.

Накатили. Не закусывая, подумали, и Саныч налил ещё по столько же. Вот тут уже закусили и закурили.

– Знаешь, что самое херовое во всем этом деле? – спросил Саныч.

– Что?

– Понимаешь, у них молодёжи до хрена. Толковые ребята. А они не могут расти из-за того, что эти ведущие дуры сидят на местах, которые должны были бы занять молодые инженеры… И хрен их оттуда сдвинешь. Они тут же прикроются профсоюзом, женсоветом, своими бывшими заслугами. А ребята уйдут через год-два, если не будет у них роста…

PS В те времена далёкие, теперь почти былинные, мы возлагали большие надежды на зарождающийся хозрасчёт, при котором каждый будет получать зарплату по труду. Но даже в самом кошмарном сне мы не могли допустить, что, спустя более двух десятков лет, возникнет новое явление – офисный планктон. И это явление будет намного страшнее той тётки, которую оскорбили логарифмом…

Радиолюбительством у нас занимались почти все. Да и как не заниматься, если приличный магнитофон стоит в магазине бешеных денег, а ты и сам прекрасно знаешь, что надо сделать со своим старым магнитофоном, чтобы он зазвучал лучше. Или, к примеру, сколько тогда стоил какой-нибудь «Амфитон»? А если ты сам инженер и прекрасно можешь самостоятельно сделать усилитель под свои нужды?

Руководство института всё это прекрасно понимало и даже поддерживало. Например, при заказе комплектующих, после подсчёта потребностей по имеющейся тематике обязательно учитывались «любительские» интересы. Именно в кавычках.

Вы никогда не вчитывались в журнал «Радио» начала-середины 80-х годов? Если вчитаетесь, то обнаружите, что предлагаемых к использованию комплектующих попросту нет в продаже. Иногда даже у спекулянтов. А используемые технологии предполагают наличие неплохо оборудованной лаборатории и, как минимум, опытного производства.

Как-то раз забрёл я на ВДНХ, где проходила радиолюбительская выставка. И запомнился мне там один мужичок. Не помню, что именно он там выставлял, но он рассказывал всем желающим, что всё это он сделал у себя на даче, в сарае, переоборудованном в домашнюю лабораторию. Ага. Как в той песне поётся: «… я тебе, конечно, верю…» Корпус имел отличное гальваническое покрытие разных видов, а точность и чистота обработки деталей подразумевали отнюдь не ржавый драчовый напильник, а вполне приличный станок с ЧПУ. Да за одно покрытие олово-висмут его бы соседи-дачники повесили за одно место. А может, и не за одно…

Тем не менее, подобное радиолюбительство приветствовалось. Хотя бы потому, что было полезным для общего развития инженеров и рабочих. Любительствующий радиомонтажник лучше понимает, что именно он собирает, что повышает качество работы. Именно поэтому у нас появилась такая традиция. Время от времени какой-нибудь отдел или лаборатория устраивали разбор своих завалов с макетами и прочими прототипами. А перед тем, как вынести все это на свалку, просто выставляли в коридор для разбора на детали. Часто получалось так, что через день на свалку уже нечего было нести. Впрочем, некоторые вещи спросом не пользовались вообще или от греха подальше не выставлялись. Из-за этого их разработчики немного морально страдали. Ну, кому, например, нужен фильтр на спиральных резонаторах весом в 2-3 кг? Или антенны. Впрочем, антенны были нужны, но их разработчик, Лев Михайлович, после одного случая зарёкся их выставлять. А дело было так.

Однажды Лев Михайлович выставил здоровущую антенну, представляющую собой этакую сложную пространственную конструкцию. Почти сразу прибежал мужичок, который поинтересовался: а на дачу для телевизора подойдёт?

– Подойдёт, – заверил того Лев Михайлович. И, узнав удалённость дачи и особенности расположения, посоветовал:

– Только повыше поднимите, чтобы лес не мешал.

В следующий понедельник мужичок не вышел на работу. Не вышел он и во вторник, и в среду. Появился только в понедельник с дрожащими губами и дёргающимся глазом. Причина оказалась трагикомической.