«У тебя для этого есть все основания», — подумал Паоло, но ничего не сказал, только успокаивающе погладил девушку по руке.

Когда Джованна ушла, все почувствовали облегчение. Озабоченная своими делами, она не очень-то расспрашивала, куда они едут, ее удовлетворил короткий ответ: «На север». Но в любую минуту в ней могло проснуться женское любопытство и пришлось бы изворачиваться, а они толком даже не договорились, что отвечать. Их самих ошеломил внезапный ход событий, неожиданное освобождение из тюрьмы. А еще больше — задание, которое они получили. Теперь, без посторонних свидетелей, можно было со всех сторон обсудить то, что сказал им Батисто.

— Ну так что, ребята? — брови Эрнесто высоко поднялись и, словно два вопросительных знака, замерли на изборожденном морщинами лбу.

— A то, что нас не спросили, куда отправить, и не станут спрашивать в дальнейшем. Приказано — выполняй! — Пьетро зевнул, потянулся до хруста в суставах и улегся на диван, перебросив через валик длинные ноги. — Впрочем, я даже не возражаю! Место курортное, обязанности не столь уж сложные…

— «Приказано — выполняй!» — передразнил Эрнесто. — Дурак! Что, если нам самим пошарить на вилле Петаччи? Не может быть, чтобы Кларетта вместе со своим братцем Марчелло не припрятали что-нибудь понадежней. Они ведь гребли деньги лопатами. А драгоценности? Не так уж Кларетта была глупа, чтобы надеяться на вечную любовь дуче. Вот и надо…

— Так, так, продолжай, что же ты замолчал? — Глаза Паоло сузились, в глубине вспыхнули злые искорки. — Ну?

— Какая муха тебя укусила? Я же еще ничего не сказал, а только высказал предположение… В конце концов, я забочусь не только о себе!

— Ты позаботься именно о собственной персоне! А то может так случиться, что и костей не соберешь… Думаешь, один ты умный, а все остальные дураки? Да на этой вилле каждый камушек ощупан и обнюхан.

— На кой черт тогда ее охранять?

— Ты с рождения дурак, или только притворяешься? Батисто полчаса болтал всякий вздор, словно кол забивал нам в голову, а ты, выходит, только глазами хлопал… Пьетро, объясни ему, я ведь нетерпелив и, как только начинаю вдалбливать науку, у меня сразу же чешутся кулаки…

— Миленький мой, послушай и запомни: Кларетта до конца была с дуче. Их вместе расстреляли, вместе выставили для глумления на миланской площади. Какая она была в жизни, нас не касается. Смерть возвеличила ее. Она навеки и всенародно поставила ее рядом с дуче.

— Пусть так, но при чем тут вилла? Какого черта ее надо охранять.

— Ты не догадываешься?

— Представь себе, нет! Для меня это слишком мудрено.

— Значит, память дуче для тебя ничто? Пусть ноги туристов топчут землю, по которой он ступал, пусть каждый, кому не лень, грязными башмаками лезет в его интимную жизнь, пусть по камешку растаскивают уютный уголок, где он так любил отдыхать… Тебе это безразлично?

— Демагогия. Громкие слова. Виллу охраняют не для этого. Батисто заморочил вам голову сказочкой для младенцев. Здесь кроется другое. Помяните мое слово, и дураки мы будем…

— Прикуси язык, пока тебе его не укоротили, — вскипел Пьетро. — Нам дано определенное задание и это задание мы обязаны выполнить. А всякие домыслы не нашего ума дело.

— Не знай я этого Батисто, как облупленного…

— Батисто, Батисто… неужели ты думаешь, что он что-то решает? — вмешался Паоло. — Такая же пешка, как мы, только рангом повыше. За ним стоят другие. Тебе же впредь советую: прекрати эти разговоры.

— Ого! Командир нашелся! — огрызнулся Эрнесто, но увидев, как наливается кровью лицо Паоло, сразу же стушевался. — Я же с вами по-дружески, а ты…

— Хватит, ребята! Сцепились, словно петухи. — Пьетро встал с дивана. — Давайте лучше допьем, что осталось, и сразимся в карты.

Все уселись за стол. У них были разные характеры и внешности, но выражение лиц было схожим: высокомерие и настороженность, жестокость и трусость.

Еще с утра наэлектризованные неожиданной перспективой освобождения из камеры предварительного заключения, они представляли себе свой выход на свободу совсем иначе. Каждый мечтал как можно скорее окунуться в обычный мир личных интересов и привычек. Поэтому заявление Батисто о том, что они должны покинуть Рим, неприятно всех поразило. И весь день друзья злились, придирались друг к другу, нервничали.

Приход посланца от Батисто положил конец очередной ссоре, а присланные деньги окончательно утихомирили страсти. Паоло, Эрнесто и Пьетро, поглубже нахлобучив шляпы, стали осторожно спускаться по лестнице, оставив на столе пустые бутылки, огрызки сыра, пепельницы, полные окурков. Во дворе было прохладно и пусто. Все с облегчением вздохнули. Никто не обратил внимания на женщину, с которой они столкнулись у двери. Возможно, потому, что она смущенно посторонилась. Знакомая покорность забитого жизнью существа при виде представителей могущественного сословия, молодости и силы. Не им же уступать ей дорогу!