Тягость вынужденного безделья для Игоря и Надежды, к их великому облегчению, окончилась наутро.

В 6 часов 23 минуты по бортовому времени Чекерс вывел корабль на орбиту вокруг Кайобланко и отключил ионную тягу. Ещё через час сорок закончилась расстыковка — дисколёт сбросил с себя в несколько раз превосходящую его по массе ношу, которую весь путь толкал перед собой. Отделившись от грузового прицепа, не только хранящего запас горючего, склады, мастерские, радиоаппаратуру, но и защищавшего корабль от возможных опасностей в открытом космосе, дисколёт сразу потерял в автономности и жизнеспособности. Однако груз, почти неощутимый в космическом пространстве, в условиях притяжения, близкого к земному, стал бы непосильной обузой. Да и у автономного дисколёта запас надёжности для планетарных условий более чем достаточный. Одним коротким ударом двигателей пилот сбросил дисколёт с орбиты и начал планирующий спуск. На высоте четырёх километров, когда атмосфера стала плотной, купол над центральной частью аппарата раздвинулся, и оттуда появились посаженные на одной оси друг над другом, пропеллеры. Бесшумно завращались в противоположные стороны мощные лопасти, и дисколёт сразу же обрёл опору и движение.

С этого момента для трёх человек, которые до сих пор были лишь членами экипажа, а двое, может быть, даже только пассажирами, с этого момента для них началось выполнение экологической программы. За неделю, которую план исследований отводил на каждую планету, им полагалось совершить на небольшой высоте облёт планет и предпринять посадки по усмотрению эколога. Не слишком обширная программа, но их группа была первой, и они должны были лишь составить предварительный обзор, собрать исходные данные для долгосрочной, расширенной научной экспедиции.

Дисколёт на малой скорости шёл над Кайобланко. Под ним развернулся настоящий океан, спрятавший под своим солёным одеялом две трети всей планеты. Дул лёгкий ветер, и в изумрудных волнах, вздымающихся будто тугие бока гигантского, тяжело дышащего зверя, загорались льдинками и тут же таяли серебристые завитки. Ничего интересного.

— Пойду проведаю Роберта, — сказала Надежда и вышла из лаборатории. Игорь вдруг подумал, что Чекерс сидит в пилотском кресле, не вставая часов с двух ночи: почему-то, даже при самом мало-мальски сложном манёвре, пилоты обязательно дублируют автоматику. А тут надо было произвести торможение, расстыковку, спуск в атмосферу, переход на вертолётный режим… Причём всё это время Чекерс сидит один. Устыдившись собственного эгоизма, Игорь включил связь с рубкой.

— Эй, Боб, как ты там? — позвал он и тут же услышал цоканье каблучков: в кабину пилота вошла Надя.

— Да, как ты, Бобби? — повторила его вопрос девушка.

Чекерс обернулся, и Надя увидела, что на его гладком, круглощёком лице, которому большие пухлые губы обыкновенно придавали обиженный, ворчливый вид, проступил пепельного оттенка налёт. Глубоко посаженные глаза выпукло оттенили синеватые мешки.

— Спасибо, ничего, — облизнул губы Роберт.

— Как это «ничего»! — ужаснулась Надя. — Да на тебе лица нет. И вообще, ты все эти дни работал как каторжный, а мы с Игорем баклуши били. Отдохнуть тебе надо…

— Вот сядем на первую посадку — отдохну. Сутки буду отсыпаться. А пока… — Роберт извиняюще улыбнулся, — пока я не отказался бы от чашки кофе.

— Это я мигом, — откликнулась Надя.

— Слушай, Боб, — предложил Игорь по интеркому, — чего тебе ещё шесть часов ждать посадки? Иди поспи, а я давай поведу. Мне всё равно делать нечего. Да ты не волнуйся, — добавил он, почувствовав в молчании пилота сомнение, — тут же море. Тишь да гладь, никаких тебе манёвров: знай держи курс и никуда не сворачивай. И потом, я же умею водить такие телеги, как наша…

Это Чекерс знал: как эколог, Краснов обучался вождению малых космических аппаратов. Однако дисколёт был кораблём среднего класса, и доверять штурвал непрофессионалу Чекерс никогда бы не стал — в космосе, на ионной тяге… Но на вертолётном ходу управлять дисколётом мог почти всякий обладатель любительских прав, тем более что полёт над океаном действительно никакой сложности не представляет. Кроме того, Роберт и впрямь чувствовал себя усталым. Поэтому, оговорив, что Игорь будет идти на высоте ста метров и не быстрее ста километров в час, пилот уступил своё кресло.

Игорь почти физически ощущал, как в океане под ними бурлит, пульсирует жизнь. До обидного жаль было, что бортовыми приборами ничего этого не увидеть: программа экспедиции не предусматривала подводных исследований, и, естественно, лишней аппаратуры — ах, как бы она сейчас пригодилась! — на дисколёте не было. Но если океанские работы не запланированы, разве из этого следует, что надо лететь чуть ли не под облаками и даже не пытаться заглянуть в море хотя бы одним глазком?

Искушение оказалось не по силам экологу. Игорь предложил Наде снизиться до десяти метров над поверхностью, и девушка, которой уже наскучил однообразный полет, с радостью его поддержала.

Игорь двинул штурвал.

Море сразу выстелилось под самым брюхом дисколёта пенистой кружевной скатертью и помчалось, покатилось назад, поддразнивая молодых учёных блеском рыбьих тел, выпрыгивающих из воды, вопросительными знаками изогнутых щупалец, то здесь, то там возникающих над рябью, бурыми колониями зоопланктона, покрывающими порой сотни квадратных метров, словно выплеснутые в океан чернила…