Многое в этом деле мне казалось странным, и я поделилась своими подозрениями.

— Виталий, тебя не удивляет, что, имея в кармане пистолет, наемный убийца бросается на вас с ножом? Ведь он сразу мог открыть стрельбу.

— Не знаю, ничего не могу сказать конкретно, — пожал плечами Виталий, — может быть, у него в мозгу замкнуло от стимуляторов и он не понимал, что делает. Возможно, он понял, что я его вычислил, и не решился лезть за пистолетом, так как нож было легче и быстрее достать из ножен под рукавом рубашки, чем лезть в кобуру под мышкой. Если бы не угрозы, я бы вообще решил, что произошедшее — случайность. Просто душевнобольной в период обострения оказался рядом и выбрал нас жертвами. В общем, ни хрена я не понимаю логики его действий. — Виталий коснулся ладонью лба, поморщился и пробормотал: — Башка трещит, словно наутро после свадьбы.

— После третьего дня свадьбы, — поправила я, невесело улыбаясь.

— Точно, — согласился Виталий, оживляясь, — после третьего, да еще если б пили паленую водку. — Он хихикнул, что-то вспомнив, и сказал: — Случай у нас был в отряде. Праздник, не помню какой, а выпить ни капли, даже сухого вина…

Слушая его, я размышляла о нелепо проведенном покушении. Сомнительно, чтобы Бузыкин или Мусаев с их обширными связями в преступном мире так опростоволосились с выбором киллера. Жаль, нападавший не выжил и теперь уже ничего не расскажет о заказчиках. Вероятно, что-то удастся выяснить, пробив личность преступника по моим каналам в милиции.

— Пойду я, — поднялся Виталий, — мне надо немного отдохнуть, а то несу уже всякую чушь.

— А что Елена, как она? — поинтересовалась я.

— Наглоталась успокоительного и вырубилась, — вздохнул Виталий. — Дети тоже дрыхнут, перенервничали.

На мое предложение, что Елена завтра, наверное, не выйдет на работу, он лишь рассмеялся и бросил:

— Плохо ты ее знаешь.

Спровадив Виталия, я быстро оделась и, незамедлительно выйдя из особняка, отправилась к своему «суперагенту», следившему за Мусаевым.

На наблюдательном пункте в заброшенной новостройке Григория не было. Озадаченная, я стояла в пустой комнате, где на полу виднелись следы пребывания моего помощника — мятая газета, хлебные крошки, пара селедочных скелетов с головами, пустая пластиковая бутылка из-под пива.

— Черт побери! — Я сжала кулаки. — Вот и надейся после этого на людей!

Перед тем как идти на стройку, я уже побывала на квартире у Григория, опросила алкашей у подъезда. Его давно не видели. Шорох откуда-то сверху заставил меня насторожиться. Когда я проверяла верхние этажи, там никого не было. Бесшумно ступая, я поднялась на третий этаж — пусто, затем на четвертый.

Григорий сидел перед окном на стопке из пяти кирпичей. В правой руке он держал пластиковый стаканчик, наполненный прозрачной жидкостью, а в левой — корку черного хлеба. С его шеи на ремне свисал старинный морской бинокль, корпус которого давно обтерся и покрылся царапинами. Готовясь принять жидкость, Григорий выдохнул. Мое появление и револьвер, нацеленный на него, вызвали у моего помощника настоящий шок. Пластиковый стаканчик выскользнул из ослабевших пальцев, а содержимое разлилось по полу. Я с облегчением убрала револьвер.

— Фу ты, черт! — вскрикнул Григорий, подскакивая. — Ну зачем так подкрадываться?

— Я что, помешала? — осведомилась я.

— Нет. — Григорий заикнулся, отводя глаза. — Вот, собирался поесть.

Под глазами у помощника виднелся свежий фингал.

— Поесть? — переспросила я, глядя на полупустой пузырек у его ног и черствую корку в руке. — Вижу, ты на диете.

Проследив за моим взглядом, Григорий бурно запротестовал.

— Это вода, на работе я не пью!

Я изъяла у него пузырек, осторожно понюхала жидкость. Действительно, вода.

— А чего ты пил ее как спирт? — Я изобразила его движения — дохнула, как он, и опрокинула невидимый стакан.

— По привычке, наверное, — пожал плечами Григорий.

— Где ты шлялся, когда должен был следить? — хмуря брови, строго спросила я. — И почему у тебя под глазом фонарь?

— Я, это, ходил по делу, — начал оправдываться Григорий, — решил проверить мусорные баки у этого Мусаева. Ведь в мусоре можно обнаружить много полезной информации, опять же улики какие-нибудь. А эти уроды из охраны как налетели, сказали, что, если я еще там появлюсь, поломают мне хребет.

— Я что, просила тебя копаться в баках? — спросила я.

— Нет, я хотел как лучше. Искал, старался, но там, кроме обычного мусора, ничего интересного.

— Ладно, проехали. Рассказывай, чего наследил, — перебила я Григория нетерпеливо.

— Вот этого, — он показал мне помятую фотографию Мусаева, — я видел лишь дважды. Выходил на балкон ночью в халате, курил. Вокруг него всегда несколько полуголых телок, размалеванных. Все пьяные в дымину. Этот чего-то орал, пробовал горланить блатные песни, кажется «Голуби летят над нашей зоной» и «Владимирский централ». На таком расстоянии плохо слышно.