— Ну что? Вы их всех убили?

— Ложная тревога, — сказал я. — Отбой.

Мальчик разочарованно скривился:

— Ну вот. А мы-то думали…

— Считайте, что это была тренировка. Как у спецназовцев. Знаешь, почему они так эффективно действуют в опасных ситуациях? Потому что постоянно тренируются. Как вы.

Антон немного подобрел. Он гостеприимно пригласил меня в бункер, но я отказалась. Скоро начнет темнеть, пора домой.

Дети немного поканючили, но больше для порядка. Чувствовалось, что они устали. Близнецы отправились по своим комнатам, предупредив, чтобы их позвали к ужину.

А я пошла посмотреть, что творится у взрослых.

Из спальни Гольцовых слышались голоса — кажется, там полыхал нешуточный скандал. До меня донесся голос Катерины:

— Тебе даже на детей наплевать!

Так, пойдем-ка мы отсюда подобру-поздорову…

За дверью Васиной комнаты было тихо. Я легонько постучала, но никто не отозвался. Тогда я толкнула дверь и вошла. Прямо передо мной с потолка свисала петля, скрученная из простыни. Вася стоял на табуретке и неловко пытался просунуть в петлю голову. Увидев меня, учитель покачнулся, потерял равновесие и вместе с табуреткой с грохотом обрушился на пол. Петля осталась раскачиваться в вышине.

— Ну что же я за неудачник! — взвыл Василий, потирая ушибленную коленку. — Даже покончить с собой не получается…

Я присела на пол рядом с несостоявшимся самоубийцей. Вася опасливо отодвинулся.

— Зря вы так, — задушевно сказал я. — Смерть от удушения очень неприятная. Вес у вас небольшой, так что шейные позвонки вы явно не сломаете. Для этого нужен резкий рывок — распахнутый люк, как раньше казнили, или прыжок с большой высоты. А так вы будете болтаться в петле и медленно задыхаться. Кстати, в тот момент, когда петля затянется, вы сразу же передумаете умирать. Но будет уже поздно. Сначала ваши глаза нальются кровью и выкатятся из орбит. Потом ваше лицо посинеет от прилива крови. Вы начнете хвататься за петлю и пытаться освободиться, но у вас ничего не выйдет — для этого нужна опора. Потом у вас рефлекторно опорожнится кишечник и мочевой пузырь. Затем…

— Хватит! — взвизгнул Вася и закрыл лицо руками. — Достаточно!

— Ну, как хотите, — я пожала плечами.

— Зачем вы пришли? Издеваться надо мной? — Он мелко дрожал.

— Я пришла сказать вам, что вы молодец. Здорово, что хоть кто-то в этом доме вступился за Катерину. Вы смелый человек.

Вася слегка порозовел.

— Честно говоря, давно мечтал съездить Макарке по роже. Но все как-то повода не было, — честно признался педагог.

— Макарке?!

— Ну да. Он ведь мой брат. Вы не знали?

— Значит, вы — дядя близнецов. И вас зовут Василий Светозарович Гольцов?

— Не Гольцов. Наша фамилия — Остапенко. Макар поменял фамилию, когда женился на Катерине Ивановне.

— Зачем? — Я вытаращила глаза. Ладно бы еще Макар был какой-нибудь Череззаборногузадерищенко. А Остапенко — нормальная фамилия.

— Ну, он хотел сделать карьеру в театре. Катерина Ивановна была уже известная актриса, фамилию Гольцовой на афишах весь город видел. А кто такой Остапенко? На Остапа Бендера похоже…

Я невольно рассмеялась. Вася робко улыбнулся.

— Почему же вы согласились стать учителем своих племянников? Ведь вы… простите меня, Вася… вы совершенно не годитесь для этой работы.

— Понимаете, Женя, вообще-то я довольно хороший учитель. У меня получается понятно объяснять сложный материал и ладить с детьми… Со всеми, кроме этих. — Вася передернулся от ужаса. — Это не дети, а какие-то монстры! Вы знаете, что они сделали сегодня утром? Подождали, пока я уйду в ванную, и запустили игрушечного паука ко мне в ботинок. Такой резиновый, размером с кулак и мохнатый вдобавок…

Я сочувственно вздохнула.

— Каждое утро после завтрака эти детишки ставят ведерко с водой на дверь моей комнаты. Я уже привык — иду к себе с тряпкой. Сначала открываю дверь. Жду, когда ведро упадет. Вытираю лужу и только потом вхожу. И ведь никак им не надоест!

— Слушайте, а зачем вы все это терпите? — спросила я. Этот простой вопрос поставил Василия в тупик.

— Как это? — удивился педагог.

— Ну, вы явно не смогли найти контакт с близнецами. Они вас дразнят. Не уважают. Вы их не любите. И тем не менее остаетесь их учителем. Зачем?

Вася втянул голову в плечи.

— А вы знаете, какова зарплата учителя в общеобразовательной школе? — с некоторым вызовом спросил Остапенко.

— Примерно представляю.

— Ну, так зачем спрашиваете? Кстати, мне и здесь не так чтобы много платят. Работаю практически за еду… У меня вообще-то немного потребностей. Вот иногда покурить хороший табак… Хотя Катерина Ивановна добрая женщина, ни в чем не отказывает. Ну, а тут еще эта поездка.

Так, ясненько. Пусть Вася получает немного, но зато живет на всем готовом. Катерина Ивановна покупает ему одежду, оплачивает все расходы. Как будто у нее есть еще один ребенок, только великовозрастный. И ради этого Василий готов терпеть жестокие шутки близнецов, презрение брата… А тут еще и предстоящая поездка в Швейцарию. Сладкая морковка для такого инфантильного существа. У самого Васи никогда бы не хватило духа покинуть страну и поискать счастья в чужом краю. А тут его вывозят, как в старом анекдоте, «чучелом или тушкой»…