Тем же вечером мы с Глебушкой произвели осмотр участка. Обошли с фонариками самые дальние закоулки. Парень явно ничего не боялся — сунулся в непролазные кусты, когда я отвлеклась, в одиночку углубился в березовую рощу, подолгу стоял спиной к лесу. Я не могла понять — то ли охранник слишком глуп, чтобы осознать витающую вокруг дома Гольцовых опасность, то ли настолько крут, что уверен — сможет с ней справиться. Внешность ведь обманчива. Глядя на меня, никто не подумает, что я способна убить человека канцелярской скрепкой… Может, и Глебушка имеет какие-то полезные навыки. А к своей работе относится так разгильдяйски просто, потому что за все время его службы у Гольцовых ничего серьезного не случалось? До убийства советника, конечно…

— Скажите, Глеб, а где все-таки вы служили? — поинтересовалась я, сидя на столбе и проверяя крепление камеры — что-то мне не нравилось, как она скособочилась.

— Если хотите, расскажу, — снисходительно пообещал Глеб и пустился в повествование. Спустя пятнадцать минут я горько пожалела, что задала этот неосторожный вопрос. Но было поздно — Глебушка не собирался останавливаться. С первых слов я поняла, что охранник врет. Точнее, вдохновенно сочиняет. В рассказе Глеба фигурировали подбитые колонны, прыжки с вертолета в горные реки, оборона ущелья чуть ли не в одиночку, заброшенный мазар, где под полом обнаружился склад оружия, и тому подобные штампы, какими полны сериалы и книги типа «Смерть спецназовца». Кое-что было полным бредом, а некоторые вещи звучали вполне правдоподобно. Но дело в том, что все это не могло происходить в жизни одного-единственного человека. Слишком высока концентрация событий, скажем так. На чью-то долю достается оборона ущелья. Кому-то приходится стать свидетелем подрыва колонны. Обычно человеку этого хватает — чтобы пережить такое и восстановиться, требуется много времени и сил. Но чтобы все сразу?! Кстати, горные реки — быстрые и мелкие, и прыгать в них с вертолета — верная смерть. Тот, кто это придумал, в жизни не держал в руках ничего тяжелее компьютерной мышки…

Глебушка заливался соловьем до самого дома. Я его не перебивала. Человек может лгать по самым различным причинам. Например, потому что не в силах вспоминать, как все было на самом деле. Или потому что совершил что-то, о чем предпочитает не вспоминать… Война предоставляет для этого массу возможностей.

Перед сном, уже лежа в кровати, я, как обычно, анализировала прошедший день. Этому меня научили в спецшколе. В течение дня мимо нашего сознания проходит много ценной информации, которую мы не успеваем зафиксировать. На границе яви и сна можно вытащить ее из подсознания. Очень полезное упражнение — с помощью этой несложной техники я разгадала немало загадок…

Так вот, уловом сегодняшнего дня стали две вещи.

Первое — это рассказ Василия о своем брате. Учитель сказал, что Макар женился на Кате и даже взял ее фамилию, потому что Гольцова была известной актрисой.

Но близнецам десять. Плюс девять месяцев…

Я точно знаю, что Катерине двадцать восемь. Это что же получается — она стала известной актрисой до того, как ей исполнилось восемнадцать?! И Макар явно зарегистрировал брак с Гольцовой, как в народе говорят, «по залету»… Что ж, это многое объясняет. Например, холодность между супругами и то, что Макар постоянно глядит «налево». И странный разговор с таинственным «зайцем»… Похоже, Гольцовы терпят друг друга только ради детей. И разбегутся при первой возможности…

И второе открытие — возможно, гораздо более ценное, чем первое. Я поняла, что мне напомнили камешки на песочных часах. Когда-то давно я уже видела такие. Невзрачные, не блестящие… Это были неограненные алмазы.

На следующее утро — а это было утро тридцать первого декабря — вся семья Гольцовых как ни в чем не бывало сидела за столом. За завтраком также присутствовали Альберт Николаевич и Василий Светозарович. Глядя на то, с каким аппетитом учитель поедает омлет, никто бы не сказал, что не далее как вчера этот человек пытался покончить с собой.

Макар Светозарович сегодня был одет в костюм — похоже, собирался куда-то по делам. Он то и дело поглядывал на себя в блестящий бок молочника и озабоченно хмурился — под глазом у хозяина дома красовался здоровенный синяк. На лице Васи тоже виднелись следы вчерашнего сражения, но зато настроение у хозяйского брата значительно улучшилось. Он даже осмелился сделать замечание близнецам, которые чересчур расшалились и принялись пулять через стол хлебными шариками.

Неожиданно дети послушались учителя, прекратили безобразничать и встали из-за стола. Они уселись на широкий подоконник и принялись сыпать в форточку хлебные крошки. Немедленно прилетели воробьи и устроили драку за угощение. Близнецы азартно делали ставки, кому достанется лучший кусок.

— Толстый все заберет! — звенел голосок Ани.

— А я говорю, бесхвостый! Вон, смотри! Ага!

Я радовалась, что вчерашние переживания не оставили следа в сознании детишек. Но сказать то же про их родителей было нельзя. Макар дулся и подчеркнуто не смотрел ни на жену, ни на брата. Катерина выглядела нервной. Она то и дело кусала губы, поправляла волосы, глядела на часы и вообще походила на человека, который ожидает чего-то важного.

— Благодарю. — Альберт промокнул губы салфеткой и поднялся. — Дела зовут! Пойду прогуляю собак. Думаю, с пятерыми я управлюсь и один. Заодно посмотрю, какая там погода. Детям полезно погулять после завтрака. Как вы думаете, Катерина Ивановна?

Но Катя только рассеянно кивнула. Она явно не слушала, что говорит садовник.

— Ну, тогда я пойду.

Альберт вышел, бросив тревожный взгляд на хозяйку.

— Мама, мама, в саду опять негр гуляет! — неожиданно завопили близнецы. — Посмотри! Вот он!

И Катерина, и Макар одновременно вскочили и ринулись к окну, причем режиссер слегка оттолкнул жену и первым прижал лицо к стеклу:

— Где?! Где он?

Но таинственный негр, судя по реакции Гольцовых, испарился.

Макар разочарованно повернулся к детям: