Я закрыла павильон «Кассиопеи» ключом, который был мне вручен Ириной как хранителю коллекции, опустила ключ во внутренний карман и двинулась на поиски малолетки.

В первую очередь подошла к охране – все тот же скучающий верзила, повозившись с компьютером, сообщил мне, что Анна Мохова, которой сегодня был выдан магнитный пропуск, за пределы Гостиного Двора не выходила.

Что ж, будем искать в самом здании.

Не так уж это оказалось сложно. В первую очередь потому, что я узнала музыку – Анечка хамила мне под мелодию Майкла Галассо к фильму Вонга Кар-Вая «Любовное настроение». Это один из моих любимых фильмов, и именно этот мотив я чаще всего напеваю, когда моюсь в душе. Сейчас он доносился – правда, еле слышно – из-за огороженных черными полотнищами проемов в атриуме, там, где, как сказала сегодня Ирина, располагались гримерки для моделей, которым предстоит выходить на подиум.

Я прошла внутрь.

Откровенно говоря, гримерками эти разделенные пластиковыми перегородками клетушки являлись только с оч-чень большой натяжкой. Заглянув в одну, я увидела там гренадерского роста и свирепого вида девицу, ожесточенно щипавшую себе брови пинцетом, больше похожим на страшный хирургический инструмент; в другой на меня через плечо злобно посмотрела голая девушка, прикладывающая к себе подвенечный наряд; в третьем я застала целующуюся парочку.

И наконец в четвертом – ту, кого искала…

Румяная от непомерного количества выпитого, с нездорово блестящими глазами, с разметавшимися по спине пепельными волосами, Анечка сидела на коленях у какого-то типа с большой красной мордой и, хохоча, отбивалась от его попыток расстегнуть на ней блузку. В руках у Моховой был бокал с шампанским, пенистая жидкость выплескивалась на ее грудь и брюки мордатого.

А рядом сидели еще двое. Один, жлобской наружности, открывал еще одну бутылку с шампанским, чтобы подлить девчонке в бокал, второй – бородатый – то и дело нацеливал на Анечку огромный объектив фотоаппарата. По его одновременно алчному и азартному лицу было видно, что это самый мерзостный тип из всех фотографов: корреспондент какой-то желтой газеты! Завтра же на подлых страницах этого издания появятся фотографии пьяной пятнадцатилетней модели с бесстыдно торчащими из распахнутой блузки прелестями!

– Ой, кто-о это к нам пришел? – нарочито сюсюкая, обернулся в мою сторону тот, кто держал Аню на коленях.

– Еще одна птичка на огонек прилетела! Птичка, поклюешь с нами шампусика? – гостеприимно предложил второй мордатый.

– Это не птичка! – пьяно выкрикнула Аня и икнула, на миг прикрыв напомаженный ротик ладошкой. – Это всего-навсего наша Женька. Ее хозяйка наняла, чтобы нас того… охранять…

– От кого охранять, лапушка?

– От посягательств, – с трудом выговорила Аня и захохотала, взболтнув ногами. Ее почему-то очень насмешило это слово.

– Тихо, тихо, не упади! – попридержал ее мордатый. И обернулся ко мне: – Женя… тебя правда зовут Женя, цыпа? Женечка желает выпить?

– Женечка желает забрать от вас несовершеннолетнюю девицу и уйти, – ответила я.

– Женя будет весьма огорчена, но у нее ничего не получится. Анечка сейчас поедет с нами. Мы договорились, что эту ночь она проведет в чудном особняке с мраморными колоннами, с баней и сауной.

– …и с бассейном, – напомнила Аня.

Я решила больше не тратить время на препирательства.

– Вставай! – сказала я непутевому ребенку и потянула, взяв за руку. – Немедленно поднимайся, и идем!

– Женя, но ведь я, кажется, ясно выразился…

Перед тем как заговорить, мордатый одной рукой прижал к себе Аню, а другой недвусмысленно сжал горлышко бутылки с шампанским. Фотограф оживленно сделал несколько шагов в направлении двери и защелкал аппаратом, стараясь не пропустить ни одной подробности предстоящего скандала.

Я отступила на шаг и прикинула: помещение, огороженное легкими пластиковыми стенками, было не больше десяти метров, настоящий бой здесь не устроишь, и это мне только на руку. Мордатый смотрел на меня насмешливо и руку с бутылки убрал – он, очевидно, не хотел видеть во мне настоящего противника.

– Борюсик, ты поосторожнее, – предостерегла его Аня, которая явно забавлялась ситуацией. – Женька может так отметелить – мало не покажется! Она специально драться училась!

– Аня! Я жду. Скажи дядям «спасибо», и пойдем домой.

– Иди на… – счастливо перебила меня Аня. – Я остаюсь здесь, с Борюсиком. Он не просто так, он обещал мне контракт с заграничным агентством устроить, понятно? У него в особняке под Парижем сам Ив Сен-Лоран бывает! Он мне рассказывал! Понятно?

– Ну, еще бы. Не только понятно, но и не удивительно. Если, конечно, его особняк – это лечебница для душевнобольных!

Я нарочно пошла на конфликт, будучи уверена, что для борьбы в узком пространстве у меня гораздо больше преимуществ, чем у неповоротливого противника. И потом – исподволь готовясь к драке, я специально «заводила» неприятеля. Ярость слепит глаза, что тоже не сыграет ему на руку, да и выпитый алкоголь снизит реакцию.

То, что драки не избежать, было ясно с самого начала. И, похоже, я не ошиблась – мордатый медленно снял Аню с колен (она пошатнулась и ухватилась за край стола, глядя на меня с бессмысленной улыбкой на губах) и, опершись ладонью о колено, произнес медленно и с расстановкой: