– Что тебе? – резко и неприязненно спросил Владилен, поднимая на Риту красные от усталости глаза.

Она объяснила, что ищет директора.

– Здесь его нет. Выйди и в следующий раз изволь стучать, когда входишь в кабинет начальства!

Ничего не понимающая Рита извинилась и закрыла за собою дверь. Она была в полной растерянности. Куда мог деться Анатолий Пищик, если его нет в обоих кабинетах? Проскочить незаметно через приемную он еще мог, потому что секретаря на место убитой Светы еще не нашли, но вот неслышно и невидимо прошмыгнуть мимо десяти девочек из секретариата – нет! Это было совершенно исключено. Спрятаться где-нибудь в шкафу или под столом? Тоже невозможно. Да и зачем, если он сам приказал ей в срочном порядке доставить важные документы?!

И потом – куда делся тот, другой, что сидел в кабинете?

– Ваше начальство, оба этих Пищика, Анатолий и Владилен, если я правильно поняла, – родные братья? – прервала я Риту. – И даже более того, братья-близнецы?

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – кивнула она. – Но это исключено. Владилен никак не мог выдать себя за Анатолия и наоборот. Пищики, конечно, были похожи, но ровно настолько, чтобы сразу было понятно: они братья. Ну как бывает – общность черт лица, фигуры похожи, рост. Но спутать их было нельзя. Строго говоря, они были не близнецами, а двойняшками, а двойняшки не всегда получаются на одно лицо. У Анатолия лицо полнее, и весь он как-то более крепко сбитый, чем Владилен. Да и цвет волос разный, хотя и не совсем от природы. Старший Пищик носил русую шевелюру, младший – соломенного цвета, для чего волосы специально осветлялись в парикмахерской. Нет, их не спутаешь.

– Так, понятно. И что же дальше?

– Да ничего, – пожала плечами Рита. – Вот именно, что ничего! В этот день, да и в последующие, все просто с ног сбились, стараясь отыскать старшего Пищика, – ведь не мне же одной он был нужен! И все безрезультатно. Паника началась, я уже вам говорила. И главное – вот дурь-то! – девочки наши на меня стали косо поглядывать! Вспомнили, как я говорила, что убить его мало и что в окно хочу выкинуть толстого козла. Я ведь какая обратно вернулась? Взъерошенная, растрепанная, с порванной юбкой и отломанным каблуком. Никто не верит, что я просто упала в пустом кабинете.

– Но не могут же они считать, что вы и в самом деле вступили с начальником в борьбу и потом выкинули его из окна!

– Они, конечно, понимают, что этого не было, но где-то в глубине души сомневаются. Думают, что я все равно причастна. Шушукаются по углам. И мне в конце концов это надоело, вот я и решила собрать собрание. По своей инициативе. Собрала всех в приемной, попросила Владилена «выйти к народу» и объяснить, что такое у нас, черт возьми, происходит. Результат вы знаете.

После последних слов Рита поставила жирную точку, протянула руку к сигаретной пачке и, обнаружив, что та пуста, посмотрела на меня устало и недружелюбно.

– В общем, я рассказала все, что знаю.

– Нет, не все, – задумчиво протянула я. – Есть еще один вопрос, последний. Когда эти тюки с материей, о которых вы говорили, вынесли из кабинета Владилена?

Малинкина уставилась на меня непонимающими глазами:

– Не помню… А что, это имеет значение?

– Первостепенное!

– Хм… Дайте подумать… Ну да, конечно. Их вынесли… когда Владилен позвонил кому-то из девушек и приказал вызвать рабочих. Они пришли и вынесли… ну, не знаю, на часы не смотрела, конечно… Но примерно через полчасика после того, как я вернулась к своему столу. Да, где-то полчаса прошло.

– Зашли и вынесли все, я подчеркиваю вопрос, все тюки с материей?

– Да… Брали, выносили вниз и возвращались за следующими. Так несколько раз.

– А сколько их было?

– Рабочих?

– Да.

– Нн-не помню… двое или трое… а почему это так важно?

– Попробуйте все же припомнить.

– Нет, – качнула она головой после минуты напряженного раздумья. – Нет, не помню. Двое или трое, но вряд ли больше. Да никому бы не пришло в голову их пересчитывать. И потом, это вообще было бы сложно: тюки огромные, выше человеческого роста, если их взять в руки и нести вертикально…

– …то за самими тюками и не разглядишь того, кто их тащит, правильно? – закончила я за Риту.

Но она нисколько не была поражена моей догадкой. Только рассмеялась, нервно пригладив и без того гладко зачесанные волосы:

– Ах, вот вы о чем! Думаете, старший Пищик мог выйти из кабинета незамеченным, притворившись грузчиком и загородившись тюком с материей? Нет, это исключено. Эти тюки весили, наверное, по тридцать-сорок кило каждый. Анатолий Гаврилович никогда не поднимал ничего тяжелее пяти-шести килограммов. И по очень прозаической причине: у него был геморрой, да плюс к тому еще и остеохондроз. Берегся наш директор. Боялся штанишки испачкать.

– Странно, откуда вам это известно? Геморрой – не та болезнь, которой принято хвастаться в компании молодых и хорошеньких сотрудниц.

– Да Светка как-то сказала, когда была жива. Так, мимоходом обронила. Мы еще потешались над этим. За глаза, конечно.

– Ясно…

Посмотрев на часы, Малинкина решительно поднялась с места:

– Я дико извиняюсь, но мне пора. Скоро конец рабочего дня, а моему ревнивому мужу сложно объяснить, почему я задержалась, особенно после того, как меня уволили.