– Учи ученых, – фыркнула Лола, поигрывая широким поясом своей амазонки.

Ей возразили, в гримерке поднялся спор. Я поняла, что момент был самый подходящий, – все были в сборе и в хорошем настроении.

Пора было действовать. Незаметно для других я расстегнула на себе браслет из искусственного жемчуга и, легко тряхнув рукой, уронила его на пол.

– Ой, простите!

Проворно вскочила с кресла, встала на колени и потянулась за браслетом, который оказался аккурат под гримерным столиком.

– Женя! Платье! – тихо застонала Акулова.

– Простите, Ирина Михайловна, я совсем забыла, что на мне эксклюзивная вещь, – легко извинилась я, поднимаясь с пола. – Ничего, почистим… Посмотрите лучше, что я нашла!

И я продемонстрировала присутствующим маленький камешек, который, будучи поднесен к свету, засветился и заиграл зеленовато-голубым сказочным цветом тропического моря.

– Это же настоящий аквамарин! Я его сразу узнала – у моей тети есть старинный гарнитур из аквамаринов. Не очень редкий, но ценный из-за своего необычного свойства менять цвет! Вот интересно, как он оказался здесь, под столом?

Сама я прекрасно знала, как он оказался под столом, – еще тогда, когда меня обряжали в этот дурацкий, хотя и очень красивый подвенечный наряд, в общей суматохе я умудрилась снять с шеи и зажать в кулаке аквамариновый кулончик, когда-то подаренный мне тетей Милой на день рождения. Быстрым движением я запульнула его под столик, где, я знала, никто не будет его искать, пока я сама не хвачусь.

Теперь все столпились вокруг меня, разглядывая камешек (цепочку я благоразумно сдернула еще под столом).

– Вот чудо! – восхитилась Мохова.

– Да не чудо. Обронил кто-то.

– Кто же такое обронит и не хватится? Вещь-то дорогая!

– Ну, не знаю…

– А я знаю, – сказала я. – Мне кажется, нет, я просто уверена, что камень выпал вон из той коробки, – и я указала пальцем на берестяную шкатулочку, из которой Альберт доставал иголки, булавки и заколки, которыми закреплял на нас все эти накладки и парики.

Я знала, что эта шкатулка не хранилась в украденной сумке с остальной бижутерией – Альберт носил ее отдельно в своей собственной сумке, больше похожей на заплечный мешок.

– Я вот сейчас бедром столик задела, шкатулка сдвинулась, и из нее кое-что просыпалось, в том числе и этот камень.

Так оно и было – я намеренно задела столик.

– Ну и что? – вскинула на меня непонимающие глаза Ирина Акулова.

Не отвечая ей, я повернулась к Альберту:

– Так это твое или нет?

– Нет… – пробормотал он помертвевшими губами. – Нет! Нет! Нет! – крикнул он уже громче, пятясь к стене.

И вдруг – поманил меня к себе согнутым пальцем.

Смутно предчувствуя неладное, я приблизилась к дизайнеру, подступил следом и Игорь. Альберт согнутым пальцем приглашал наклониться к нему ниже, еще ниже – я покорилась, – как вдруг парень резким и сильным движением сорвал с меня фату вместе с вуалью и париком – кожа на голове взорвалась огненными точками боли от вырванных волос – быстро заглянул мне в лицо странно горящими глазами, швырнул фальшивый скальп прямо в физиономию обалдевшего от неожиданности Игоря и, резко и сильно толкнув его в грудь, рванулся из гримерки. Когда мы с Вороновым пришли в себя, Альберт, по-заячьи петляя, уже улепетывал от нас вниз по украшенной неоновыми гирляндами мраморной лестнице, и через секунду его фигура растаяла между колоннами.

Я рванула за ним, теряя на ходу свои неудобные туфли и задирая подол тяжелого платья почти до подбородка, демонстрируя прелестные панталончики с кружавчиками (отчего все, кто попадался мне на пути, замирали с остолбенелым выражением лица). Выскочив из Гостиного Двора, мы выбежали на улицу – Альберт несся впереди, я сзади. Прохожим картинка молодого человека, улепетывающего от девицы в роскошном свадебном платье, видимо, показалась забавной – люди останавливались, показывали на нас пальцем, кто-то даже улюлюкал вслед.

Альберт торопливо, то и дело сбиваясь на бег, шел по тротуару – он нервно оглядывался и обеими руками придерживал на голове кепку с длиннющим, отбрасывающим на лицо густую тень, козырьком. К сожалению, он стремительно удалялся.

Пришлось пускать в ход тяжелую артиллерию.

– Держи-и-и!!! – заголосила я дурным голосом. – Граждане, держите гада! Обрюхатил меня, сволочь, жениться обещал, до самого загса довел, а как расписываться нас позвали, он и ходу! Держи его!

– Держи!!! – солидарно взвизгнула какая-то бабулька на обочине.