Мы забрали лыжи из пункта охраны в больнице для ветеранов, надели их на перекрёстке с Двадцать третьей и покатили через город на запад. Среди добровольцев ходили разнообразные слухи, и я ознакомился с десятками теорий.

— Ну, что ты слышал? — спросил Чак.

Нам предстояло преодолеть три километра пути до дома. Снег становился гуще. В тысячный раз я подавил желание достать телефон, чтобы проверить почту.

— Самолёт президента потерпел крушение, а русские и китайцы объединились, чтобы напасть на нас, — почти прокричал я. По свежему снегу лыжи скользили легко, и Чак впереди меня набирал приличную скорость. — Всех интересует, почему до сих пор нет вестей из Вашингтона, и где же наши военные.

— Я, в целом, слышал то же самое, моя любимая версия — пришельцы, — проорал Чак в ответ через плечо. — Я оказался в компании ребят из Гринвич-Виллид, они, того и гляди, скоро начнут носить шапочки из фольги, чтобы инопланетяне не прочитали их мысли.

— Они хотя бы знают, что делать.

— Никто не в курсе, сколько ещё ждать гуманитарной помощи, и все в страхе перед предстоящим штормом.

Мы молча посмотрели на небо. Снегопад становился всё сильнее.

— У меня у самого мурашки от страха.

Двадцать третья улица превратилась в снежный каньон. По центру дороги, исчезая вдали, тянулись полозья двух пар лыж и цепочки следов. По краям высились снежные склоны. Снег покрывал машины, окна первых этажей, навесы над ними и строительные леса.

В тех местах, где находились двери, сугробы пронизывали тоннели. Люди рыли норы, словно животные, борясь за своё выживание.

На перекрёстке со Второй авеню мы услышали звон разбитого стекла и увидели в темноте группу людей. Они разбили витрину продуктового магазина и ждали снаружи, пока несколько человек отбивали осколки по краям.

Я ещё не видел грабежей в городе, не считая магазина «Apple», но, рано или поздно, у людей должны были закончиться припасы. Хотя некоторые и решили воспользоваться ситуацией, большинство горожан сохраняли благоразумие.

Но вот, прошло всего четыре дня, помощи до сих пор не предвиделось, и страх и голод пересилили уважение к закону. Это было неизбежно. У меня в голове возникли ужасные картины — ожившие истории Ирины о Ленинграде, о бандах, которые нападали на улицах города на прохожих и ели людей. Полиция даже организовала тогда отдельное подразделение для борьбы с каннибализмом.

Мы остановились и осторожно наблюдали за ними с расстояния.

Грабители, однако, не громили всё подряд, а напротив, действовали аккуратно, словно им было совестно перед владельцем магазина за то, что им пришлось так поступить. Двое мужчин помогли пожилой женщине перешагнуть через осколки стекла, чтобы войти внутрь. Один из них заметил нас и сделал жест рукой в нашу сторону.

— Ну и что вы сделаете? — прокричал он. Плотный снегопад заглушал его голос. — Мне нужно кормить семью. Я потом заплачу за всё.

Чак посмотрел на меня.

— Твои предложения?

— Что? Предлагаешь остановить их?

Он засмеялся и покачал головой.

— Не хочешь сходить за продуктами?

Я вздохнул и посмотрел вдаль, сквозь снежную пургу, в сторону дома и своей семьи.

— Я полностью за.

Чак кивнул, и мы отстегнули лыжи.

Мы прикрепили их к его рюкзаку и присоединились к возникшей очереди. Чак достал из рюкзака налобные фонарики, мы надели их и влезли через разбитую витрину в магазин. Мы взяли пакеты и пошли в дальний конец, где было темнее и менее людно.

— Бери любые калорийные продукты, только не бери какие-нибудь чипсы и прочую ерунду, — посоветовал Чак.

Даже с фонариками было сложно понять, что где находится, и я хватал, всё, что попадалось под руку. Я хотел скорее выйти. Через несколько минут мы были снаружи, загруженные под завязку.

У нас было столько пакетов, что у меня ныли пальцы.

— Мне кажется, мы перестарались, — заметил я. На улице поднялся ветер, и нам в лицо летел снег. — Я боюсь, не донесу столько пакетов на другой конец города.

— Да, на лыжи мы с таким весом не встанем, — согласился Чак. — Придётся идти. Если совсем станет невмоготу, бросим пару пакетов, так и быть.

Мне пришла в голову идея. Я опустил на снег пакеты, стянул зубами перчатку и полез в недра одежды, пытаясь добраться до телефона.

Чак молча наблюдал за моими действиями. Я запустил приложение для геокешинга — поиска тайников на местности. Мы использовали его прошлым летом, когда вместе с группой Люка из детсада ездили на природу. Я подышал на руки, чтобы согреть пальцы и стал вводить данные.