Я проверила, где он лег, а потом вернулась вниз. В самом деле сейчас нам обоим просто необходимо выспаться. Я отчетливо понимала, что силы нам еще понадобятся, не навсегда же мы тут останемся.

Надо будет узнать, как там дела в городе. И потом, мне просто необходимо переговорить с Андреем Павловичем. И так столько раз откладывала. Больше уже некуда. Но Соколов теперь, скорее всего, в больнице будет лежать. Если выживет. Значит, мне придется ехать туда. А Олега одного оставлять невозможно. Следовательно, ехать надо будет с ним. Опять проблемы.

А может, удастся побеседовать по телефону? Даже если он прослушивается. В конце концов, как я поняла со слов своего клиента, он никому ничего плохого сделать не хотел. И пусть все знают об этом. Если и произошла ошибка — кто-то взял чужие деньги, — то Соколов готов ее признать и искать того человека, который их украл.

Стоп. А почему он не ищет? Или ищет, но мне не говорит? Нет. Андрей Павлович ведь ясно дал понять — того человека не достать. Но ведь Олег утверждает, что хакер — Катерина. Жалко, что я раньше не уточнила этого. Знает старший Соколов о Катерине или у него другие сведения?

Я прилегла на диван. В доме было тепло, в желудке сытно, так что меня тоже потянуло в сон. Пока опасности для нас, по моему мнению, быть не могло. Ведь преступники наверняка еще не знают, что там произошло с Соколовым-старшим. А кстати, почему Андрей Павлович решил нас так срочно перевезти? Заявился ни свет ни заря и велел, чтобы мы уехали. Значит, опасался. Чего?

Я отогнала от себя сон и решила включить телевизор. Надо новости посмотреть. Не может такого быть, чтобы об утреннем выстреле в окно квартиры Олега нигде не было ни слова. Заодно и узнаю, как дела у Соколова-старшего.

Как раз закончился какой-то фильм. Я с нетерпением ждала местных новостей. И дождалась. По телевизору сообщили, что сегодня был убит Соколов Андрей Павлович. Стреляли в окно квартиры его сына. Соколов умер по дороге в больницу. А сына найти не могут. Была выдвинута версия, что отец чувствовал опасность, приехал предупредить сына, и тот вовремя успел исчезнуть. Самому бизнесмену не повезло.

У меня челюсть упала на коленки от таких новостей. Значит, все-таки Андрей Павлович умер…

Я никак не могла поверить в это. На всякий случай оглянулась — Олега рядом не было. Я убавила громкость телевизора, но выключать совсем не стала. Решила еще раз дождаться новостей. Может, я упустила что. Да нет, впрочем. Упустить я ничего не могла.

Значит, убит. Я, конечно, не охраняла его, но все-таки… И как мне теперь сказать о страшном известии Олегу? Судя по тому, как он вел себя с самого начала, он очень переживал за своего отца. Ну как теперь сообщить парню, что Андрей Павлович не выжил, что ранение было смертельным?

Со смертью я сталкиваюсь не в первый раз. Но говорить сыну о смерти отца… Тем более что у Олега больше никого на свете нет… Конечно, он не маленький мальчик, но тем не менее.

Я закурила сигарету. Что же делать? Говорить или пока подождать? Как будет лучше? Теперь история с преследованием Соколовых может прекратиться. Хотя… Есть и возможность того, что, избавившись от отца, примутся за Олега. Но что он такого мог сделать? Из-за чего весь сыр-бор?

Честно говоря, я никогда не понимала людей, готовых убить должника, если он не отдает деньги. Куда разумнее, на мой взгляд, оставить его в живых. А вдруг он со временем вернет долг?

Я почувствовала, что моя голова сейчас закипит. Сидеть на месте не было сил. Накинув куртку, я вышла во двор, захватив с собой сигареты и связку ключей, которую дал мне Соколов-старший.

Подойдя ко второй калитке и снова зачерпнув снега в сапоги, я стала подбирать ключ. Но ни один не подошел. Значит, через калитку мы пройти, в случае чего, не сможем. Ну, ничего. Я постояла, покурила, подышала морозным, необычайно чистым воздухом и пошла обратно в дом.

На сей раз я нашла прачечную и там разыскала запасную дверь. Она открылась довольно легко, и я очутилась на опушке леса.

Конечно, сейчас в снегу тропинки никакой не было видно, но, судя по тому, как росли деревья, — она здесь имеется, хотя нам от нее никакого проку. Если придется смываться, то это не выход — оказаться в заснеженном лесу или на берегу Волги, ведь лодкой сейчас, зимой, не воспользуешься.

И тут я подумала, а почему нам надо будет смываться и что может произойти? Почему бы заранее не уйти с этой дачи? Я себе объяснить не могла, что меня настораживало, но на душе как-то неспокойно было.

Впрочем, Соколов-старший не мог пожелать нам плохого. А он, кажется, полностью доверял хозяину дачи, раз отправил нас сюда. Стоп. А что Олег говорил про хозяина?

Я никак не могла вспомнить, что меня насторожило в его словах. И, может быть, даже не в словах Олега, а в чем-то другом… Но в чем? Надо припомнить ситуацию.

Да. Это было при Кате. Олег сказал, что мы с ним едем на дачу, на которой они с ребятами были. Их приглашал сын хозяина, Никита. Так. И что дальше? Вот тут провал какой-то. Но очень опасный провал…