— Да полноте вам, Алексей! — всплеснула руками Гертруда. — Какой нахлебник! Поверьте, мне это нисколько не в тягость. Скорее даже наоборот…

— Спасибо, — улыбнулся Алексей. — Но тем не менее всё в этом мире стоит денег. Думаю, и за тысячу лет ничего не изменилось. Так что прошу вас, никаких возражений, тем более я по незнанию могу и запросто продешевить.

Коротко глянув в глаза, Гертруда усмехнулась и тщательно завернула обломки.

— Быть посему. Убедили. Хоть бы на соль да на полбу сменяю. Каша-то хоть и несолона, но вижу, вам приглянулась, — лукаво кивнула на печь. — Кстати, а не пора ли нам отобедать?

— С удовольствием!

Вечером долго не спалось. Ныли натруженные руки. Осторожно пощупав наметившийся водянистый мозоль на большом пальце правой ладони, сокрушённо вздохнул.

Да уж, неплохо помахал топориком. Глазомер малость подвёл. Поленья не поместились в печку даже наискосок. Остаток дня пришлось исправлять ошибку, заодно и усвоить краткий ликбез о местных обычаях.

Хорошо ещё, что в хозяйственном порыве не додумался срубить ель. Дуб или сосна ещё куда ни шло, простительно по незнанию, а вот к елям вепсы относятся с особенным пиететом. Священное дерево. Что похороны, что рождение, что удача в охоте — всё связано с елью. Дерево оберег, и всё тут. Религия вообще сложная штука.

Заодно прояснилось и с дровами. Навес за домиком это так себе, небольшой запасец до холодов. В лесу есть ещё несколько. Народ за лечение старые дубки нарубил. Вот как первый снежок выпадет, мужики с деревни и привезут на волокушах. Натуральный такой самый что ни на есть товарно-вещевой обмен. А как ишак на своём горбу таскать, никакого здоровья не хватит. Да оно и понятно, судя по прожорливости печки, счёт идёт на кубометры. Хорошо ещё хоть тепло долго держит, а так вообще никаких дров не напасёшься.

Прислушиваясь к мерному потрескиванию догорающих дров, проворочался ещё минут пять. Окончательно убедившись, что сон не идёт, сел и завернулся в медвежью шкуру, завороженно поглядывая на кровавые отблески в печи.

В дальнем углу за ширмой, где спала хозяйка, царила мёртвая тишина.

Удивительно. Вообще ни звука. Хотя, наверно, это дело привычки. Родная подушка помогает. Помнится, дома тоже дрых без задних ног. Как лёг, так и проснулся, словно ухнул в чёрную дыру. С утра в зеркало глянешь, весь как шарпей в складочку. Даже стыдно в универе появиться. За завтраком отец ещё так ехидно поглядывал. Ну ты и соня-посоня, дескать. И никакой массаж не помогал. Только ко второй паре и проходило.

Оконце слабо засветилось. Видно, взошла луна.

В ушах тоненько, по-комариному, зазвенело. Машинально отмахнувшись, недоумённо огляделся.

Комар? В такой холодильник? Что за ерунда. Конечно, если чисто теоретически, какой-нибудь гад вполне мог и очухаться в тепле. Точно, наверняка с этими сосновыми дровами и занёс. Здорово. И так не спится, а тут ещё и комар. Весёленькая будет ночка. Не сон, а громкие и продолжительные аплодисменты.

Украдкой покосившись на массивный засов, быстро подавил мимолётное желание прогуляться. Нет уж, спасибо. Там и днём не особо приветливо, а уж ночью… Особенно с учётом того, что уже успел натерпеться. Выйдешь вот так, по-простецки, а там… Стоп. А зачем собственно куда-то ходить наяву?

Сосредоточившись, проскользнул в навь. Стало чуть прохладнее. Не задерживаясь, ушёл ещё глубже, и ещё.

Бревенчатые стены призрачно заколыхались. Сделав пару цокающих шагов, покосился на мохнатые лапы и неуверенно втянул когти. Похоже, как и тогда, попал куда надо.

Полнейший бред…

Чеширский непринуждённо прошёл сквозь дверь, словно это не солидные потемневшие дубовые доски, а какая-нибудь лёгкая целлофановая занавеска. Зевнув, деланно потянулся и выжидающе замер. Дескать, так уж и быть, тормоз, великодушно даю ещё один шанс отыграться.

— Нет уж, — свирепо глянул Алексей. — Ищи дураков.

Игнорируя несколько опешившего от такого приёма духа, зажмурился и прошёл сквозь дверь. Мимолётный миг вязкого давления, и в ноздри ворвался восхитительный свежий осенний воздух.

Щурясь от непривычно яркого лунного света, уселся на пороге, восторженно поглядывая по сторонам.

Лёгкий ветерок разогнал набежавшие было тучки, и огромная луна показалась во всей красе. Чуть покачивая серебристые ветви, лес зазвучал тонким, едва слышным хрустальным перезвоном, будто кто-то невидимый забавляется с тончайшими трубочками ксилофона. Звук затягивал, манил, нарастал. Тело начало непроизвольно покачиваться в такт музыке.

Чеширский вылез и уселся рядом. Озадаченно глянув, требовательно боднул холодным носом в бок. Вроде эй, ты чего тут завис-то?

С трудом стряхнув наваждение, Алексей взял себя в руки.

— Да не, я нормально.

Странное бездумное ощущение. Напрочь срывает мозг. Всю ночь так бы слушал и слушал, прямо гипноз какой-то. Наверно, так же себя чувствует кобра под дудкой факира. Нет, пожалуй, сравнение не совсем удачное. Конечно же на самом деле просто следит за движением. Хотя, если не знать, что змеи абсолютно глухие, со стороны всё равно кажется, что слышат. И красиво так получается, залюбуешься.