— Наполовину труп в странной тряпочке… м-да, писаная красавица просто, — протянула девушка.

Кареглазая замолчала и не знала, что сказать дальше.

Кара поднялась со стула и произнесла:

— Спасибо, что приютила. Я буду спать на полу. И еще… — девушка специально сделала небольшую паузу, а затем голосом, не терпящим возражений, произнесла: — Нахлебником быть я не хочу. Никогда не доставляло радости сидеть у кого-нибудь на шее. Если ты не возражаешь, я возьму у тебя завтра деньги, куплю себе одежду хотя бы, приведу себя в порядок. Не хочу, чтобы меня кто-то узнал. Потом поищу временную работу, на которой за день платят, а не за месяц. Так верну тебе долг. Потом мне нужно будет отлучиться кое-куда, выяснить, так сказать, где живет одна особа, которой мне придется устроить сладкую жизнь, — сквозь зубы процедила девушка.

— Да, конечно, — Глафира уже поняла, что спорить с Карой бесполезно.

Несмотря на то, что синеглазая нравилась девушке, все-таки чуть-чуть, где-то на уровне подсознания, Глафира немного побаивалась этой холодной враждебности к внешнему миру ее новой сожительницы. Ледяной взгляд, который приковывал к месту, властный и сильный голос, уверенная походка — казалось, не так должен вести себя человек, которому остался месяц. Глафира всегда думала, что такие люди либо постепенно ломаются, либо наоборот, стараются радоваться каждому мгновению. Если бы Кара услышала мысли девушки, она произнесла бы: «Не может сломаться то, что уже сломалось». Также девушка опасалась, как бы Карина не натворила глупостей, ведь, судя по всему, она хочет устроить «сладкую» жизнь своему бывшему парню, отыгрываясь на его ни в чем не повинной новой девушке.

***

— Ты куда? — сонно спросила Глафира.

Девушка целую ночь не могла заснуть, а под утро организм просто не выдержал, поэтому кареглазой все-таки удалось свалиться в дрему. Именно из-за того, что Глафира спала совсем некрепко, она и проснулась достаточно быстро, стоило Карине просто подняться и натянуть на себя джинсы.

— В парикмахерскую, потом за одеждой, потом искать работу, потом воплощать в жизнь коварные планы. Доброе утро, — отозвалась девушка, пытаясь найти майку. — Куда делась майка?

— А ты разве не в ней с… пала… — чувствуя, что скоро румянец и Глафира станут единым целом, девушка поспешно отвернулась, уткнулась носом в подушку и на всякий случай зажмурила глаза.

— Жарко же, — отрезала девушка. — А тебе бы самоконтроль не помешал. Вон как реагируешь на полуголое женское тело. Или тебя так только я завожу? — хищно осклабилась девушка. — О, а вот и майка.

— Неправда! — глухо раздалось из-под одеяла.

— Хозяин — барин, — пожала плечами синеглазая. — Так и быть, у меня сегодня хорошее настроение, так что с меня завтрак. Готовлю я, конечно, не так вкусно, как ты, да и три года практики не было. Но как-то отблагодарить мне тебя все-таки нужно. Что будешь?

— Чай… и мне хватит! — смущенно и поспешно отозвалась кареглазая.

Глафире не хотелось напрягать Карину, поэтому она решила ограничиться чаем. Однако синеглазую просто так провести не удалось: желудок раздался характерным урчанием и возопил о том, что он жаждет есть. Сделав вид, что она ничего не слышала, Кара произнесла:

— Значит, сварю макароны.

Впрочем, макароны получились очень даже вкусными, так что Глафира посчитала, что девушка попросту прибеднялась, когда говорила, что она готовить не умеет. Кареглазой было все равно, что искусство готовить не ограничивается макаронами, но ей так хотелось видеть в Карине только положительное, что она и не подумала о том, что есть что-то на этом свете вкуснее макарон. Когда посуда была уже вымыта, постели убраны, Кара стала собираться уходить. Так как Глафира была в душе, а ждать, пока она оттуда выйдет, у Карины не было никакого желания, она коротко постучала в дверь и сказала, что уходит.

— Деньги на тумбочке в шкатулке! — стараясь перекричать шум воды, крикнула кареглазая.

Карина подошла к шкатулке, поверхность которой была испещрена прихотливыми узорами, открыла ее и уже собиралась взять немного денег, как заметила на дне шкатулки какие-то бумаги, по цвету явно отличающиеся от денег. Это оказались лотерейные билеты, причем, судя по пачке, Глафира не раз и не два участвовала в лотерее.

— Хм… — протянула Карина и положила билеты на место. — Лотерея, выходит… Ладно, потом спрошу.

— Нашла? — крик из ванной.

— Да! — проходя мимо двери ванной комнаты, ответила Карина, а затем добавила: — Я уже ухожу. Ключи взяла. К сожалению, я не знаю, во сколько буду, так что…

«И зачем я вообще все это говорю ей?» — вдруг пронеслось в мыслях у девушки.

— Ладно… Пока, — и с этими словами Карина натянула на ноги старые кроссовки, накинула поверх белой майки кофту, которую ей подобрала Глафира. Размеры у девушек не совпадали, и кареглазой пришлось переворошить всю антресоль, чтобы найти хоть что-нибудь, что подошло бы синеглазой, — и вышла из квартиры.

***

— Катька… пс, — шепотом окликнули светловолосую девушку. — Катька… Кать… Катя, набалдашник твой за ногу и об стену! Проснись, говорю! Пара через две минуты закончится.

— Сашка… — сонно пролепетала девушка, поднимая голову и пытаясь разлепить глаза.

Смысл слов подруги, сидящей рядом и пытающейся разбудить Катю, стал ясен только через несколько секунд. Глаза вмиг явили миру свой заспанный взор. Резко повернувшись к довольно ухмыляющейся Саше, Катя быстро затараторила: