— А мы сейчас жару убавим и пойдем растяжку делать. А то я смотрю, что ты уже медитировать начал, а суп — это совершенно неподходящий объект.

Франческа только вздохнула, ей уже ничего не хотелось, кроме как лечь в уголке и тихонько умереть. Может, братцы именно этого и добиваются? Она подозрительно покосилась на Роберто, но тот демонстрировал только желание как можно лучше выполнить поручение брата. Девушка собрала все оставшиеся силы и поднялась со стула.

Когда пришел Санторо-старший, выяснилось, что его ординарец не способен саблю даже держать, не то чтобы ею пытаться производить какие-нибудь выпады.

— Я же сказал — в меньшем количестве, чем ты, — Винченцо укоризненно посмотрел на брата.

— Да это ты ему все руки еще вчера отбил, — заявил Роберто. — Там же все мышцы колом стоят. Тебе просто размять их нужно.

— Размять? Его? — опешил от неожиданности брат.

— А что такого? Меня же ты разминал, — удивленно сказал Санторо-иладший. — А это здорово помогает. Чино, снимай рубашку.

— Нет, — испуганно сказала Ческа, — не надо меня разминать. Само пройдет.

— Само оно знаешь сколько проходить будет? А Ченцо так здорово разминает! Давай, раздевайся.

Девушка испуганно схватилась за ворот обеими руками, переводя взгляд с одного брата на другого. Винченцо тоже не горел желанием наблюдать за бесплатным стриптизом и попытался урезонить брата:

— Тино, ты же видишь, Франческо не хочет снимать рубашку.

— Да, а что так? — заинтересовался брат. — Наверно, по глупости татуировку набил, а теперь стесняешься? Так нас-то чего стесняться? Мы никому не расскажем. Показывай, что там у тебя.

— Не буду я ничего показывать, — Ческа лихорадочно соображала, что же ей делать, но как назло, в голову ничего путного не приходило.

— Тино, не дави на моего ординарца, — пришел ей на помощь Санторо-старший.

— Но его же нельзя в таком состоянии оставлять. Или ты разминаешь только родных братьев?

— Размять можно и через рубашку, — сдался Винченцо. — Ладно, Франческо, пойдем, займемся твоими руками.

— И ногами, — влез Роберто.

Санторо-старший довольно зло посмотрел на брата и пошел в дом, где вяло сопротивляющуюся Франческу все же уложили на единственную кровать. Капитану пришло в голову, что нехорошо все же девушку заставлять спать на полу, и нужно будет решить этот вопрос в ближайшее время. Под теплыми сильными руками Винченцо девушка моментально разомлела. Взбунтовавшиеся мышцы покорно позволили себя размять и сейчас просто наслаждались от поглаживаний. Было так хорошо, так спокойно…

— Спит, — вдруг раздался удивленный голос Роберто.

— Действительно, — поразился его брат. — И не стыдно тебе так измучить моего ординарца?

Санторо-младший смущенно пожал плечами и накрыл своим одеялом спящую девушку.

— Суп-то вы хотя бы сварили?

— Конечно, — оживился Роберто. — Пойдем.

На кухне его ожидал сюрприз. То, что находилось в кастрюле, на суп ну никак не походило. Ложку в это варево вставить, конечно, было можно, вот только она осталась бы стоять, удерживаемая в неподвижности содержимым кастрюли.

— Это что? — поинтересовался капитан.

— Суп, — уверенно ответил его брат. — Просто мы решили его немного погуще сделать.

— Погуще, говоришь.

Винченцо размышлял, стоит ли это дегустировать, поскольку внешний вид этого ·супа? не внушал ни малейшего доверия. Но перстень не подавал признаков жизни, поэтому Санторо-старший зачерпнул немного с поверхности и попытался пожевать. Попытка не удалась — кашеобразный суп оказался не в состоянии удержаться во рту и покинул его практически моментально, вернувшись в ту же кастрюлю, откуда был взят, а капитан еще долго отплевывался и промывал рот, размышляя на тему, можно ли это считать отравлением, и если да, то почему в этом участвует его родной брат.

— Это что такое?! — наконец отплевавшись, заорал он на брата.

— Суп, — уже менее уверенно отвечал тот.

— Суп? А поесть этого супа ты не хочешь?

— После того, как ты туда наплевал? — возмутился Роберто. — Как же я это теперь буду есть? Да ты нас с Чино обеда лишил. Мы так старались. Да мы только одну курицу час чистили. Вот что я тебе скажу, брат, совести у тебя нет. Ты нам теперь обед должен. Ужин, так и быть, мы постараемся сделать.