Она не плакала. Глаза её были полны решимости, гордости и достоинства. Я схватил её за щёки и облизал лицо. Родинка на шее и впрямь придавала ей особую изюминку.

Спускаю брюки, за ними трусы, освобождая на волю свою мужскую сущность. Я пытаюсь раздвинуть проход к её влагалищу настолько, насколько это позволяет конструкция стула и ширина его ножек, к которым привязаны конечности Зарины. Хватаюсь и удерживаюсь за ручки, медленно надвигаясь к цели.

Я уже там.

Я уже в Зарине.

Делаю поступательные движения.

Взад-вперед. Взад-вперед.

Слегка неудобно, но в целом меня всё устраивает.

Непроизвольно издаю стон.

Ощущаю давление в груди и прилив крови в паху.

Увеличиваю скорость.

Я сейчас умру!

Да!..

Как же хорошо жить и быть на этом свете.

Слезаю с Зарины и валюсь на пол. Смотрю на потолок, клонит ко сну. Слегка ухватываю краем зрения свою партнершу. Зарина по-прежнему сидела с отвернутым лицом от меня, а взгляд был таким же отстраненным и гордым.

Я сам по себе.

Она сама по себе.

Слёзы покатились с моих щёк, и я почувствовал себя безмерно одиноким и отвергнутым.

Я всего лишь хотел помыть её.

Я всего лишь хотел отчистить её от грязи.

Я попросил у Зарины прощения и сказал, что на самом деле не собирался и не планировал ничего подобного делать. И я плачу. Я просто тупо смотрю в потолок и плачу, но это уже нисколько не касалось Зарины.

При входе кассир улыбнулся и дружелюбно поздоровался с ней. Она взяла коробку с DVD-диском и тут же вернула на место. Ещё одну. Потом другую. Положила обратно. Взяла ещё. Смотрела и внимательно читала.

Я стою у соседнего прилавка и наблюдаю за брюнеткой с конским хвостом, хотя пришел сюда по несколько иным причинам. Я хотел найти экранизацию Стивена Кинга, но, судя по всему, эта новинка к ним пока ещё не поступила. Обращаюсь к консультанту, и он подтверждает мои догадки. Нужно зайти немного позже, может быть на следующей неделе. Поэтому я просто продолжаю наблюдать за брюнеткой с конским хвостом, время от времени уводя своё внимание обратно к полкам.

Её взгляд был уставшим, и она зевнула. Синяки под глазами, казалось, стали ещё больше. Через некоторое время у неё в сумке зазвонил телефон. Она ответила и поспешно ушла.

Она любила этот видеомагазин.

И я тоже.

Тридцать седьмой день. Я пытаюсь понять, что произошло, и сижу напротив Зарины. Мне было больно и стыдно после случившегося, поэтому я больше не мог смотреть ей в глаза. С того дня она не проронила ни единого звука и слова.

Весь мой взор был прикован к её обнаженной груди. Затем я опускал взгляд ниже. Руки, ногти на её ногах и рыжие волосы на писе.

Сижу неподвижно. Молчу. И она молчит. Сидит неподвижно.

И этим было сказано всё.

Я не выдерживаю и говорю, что мне очень важно слышать её голос.

Я говорю, что мне одиноко.

Я говорю, что мне плохо.

Я говорю, что меня убивает тишина.

Я прошу, чтобы она не была такой жестокой.

По её ногам слегка пронеслась судорога, и я приподнимаю голову. Лицо Зарины по-прежнему отвернуто от меня в сторону, а взгляд был холодным и бесконечно далеким. Она изо всех сил сжала губы зубами, и маленькая капля крови стекла с её подбородка, упав прямо на колено. Я неуверенно подхожу, долго смотрю на него и робко стираю красное пятно с её тела.

Сажусь на пол между ног Зарины и закрываю глаза. Тянусь носом к рыжим волоскам, глубоко вдыхая аромат её женского начала в себя.

Выдыхаю. Открываю глаза. И снова вдыхаю.

Потом я встаю. Отхожу. Возвращаюсь обратно на своё место и тоже отворачиваюсь в сторону.

Я сам по себе.

Она сама по себе.

Ощущаю боль в груди.

Сижу неподвижно. Молчу. И она молчит. Сидит неподвижно.

И этим было сказано всё.

9 акт

Сорок второй день. Зарина по-прежнему игнорирует меня и смотрит куда-то в сторону. Я же лежу на полу позади неё, а мой взгляд упёрт в потолок. Пахнет сыростью и туалетом от таза с поносом Зарины в углу.

Я повернулся и начал изучать её тело со спины.

Коричневая родинка на шее и небольшая розовая болячка на правом бедре.

Пролежней образоваться не должно. Я очень внимательно следил за этим, часто пересаживал её, а также регулярно делал массаж мышц, чтобы конечности Зарины не атрофировались.

Я просто лежу и молчу. Желания разговаривать у меня тоже больше никакого не было.

Она сама по себе.

Я сам по себе.

Достаю телефон из кармана и, не меняя положения, делаю снимок Зарины. Открываю фотоальбом и смотрю на эту новую фотографию. Нежно провожу пальцем по экранному месту, где запечатлелась её коричневая родинка.