Через десять минут Фрэнсис вдруг остановился и крикнул, чтобы предостеречь своих спутников. Нога, которую он вытянул вперед, не встретила под собой твердой почвы и повисла в пустоте. Тогда он зажег вторую спичку, и они увидели, что находятся у входа в огромную пещеру естественного происхождения, таких размеров, что при свете спички нельзя было определить ее размеров. Путники успели заметить, однако, нечто вроде примитивной лестницы, также естественного происхождения, но несколько усовершенствованной человеческими руками. Лестница вела вниз, в зияющую перед ними мрачную бездну.

Часом позже, спустившись вниз и следуя все время по тропинке, идущей вдоль пещеры, они были вознаграждены за свои труды слабым отблеском дневного света, который все усиливался по мере их продвижения вперед. Они не успели оглянуться, как пришли к источнику света. Оказалось, что они были ближе от него, нежели рассчитывали, и Фрэнсис, раздвинув заросли дикого винограда и кустарника, выполз на ослепительный свет послеполуденного солнца. Через минуту Леонсия и Торрес очутились возле него на выступе утеса, глядя на расстилавшуюся у их ног долину. Долина была овальной формы, не менее трех миль в диаметре, и казалась окруженной со всех сторон скалистыми уступами гор.

– Это долина Погибших Душ, – торжественно объявил Торрес. – Мне не раз приходилось о ней слышать, но я никогда не верил в ее существование.

– Я слышала о ней и тоже никогда не верила, – прошептала Леонсия.

– Так что из того? – спросил Фрэнсис. – Мы-то ведь не погибшие души, а живые люди из плоти и крови. Чего ж нам тревожиться?

– Послушайте, Фрэнсис, – заговорила Леонсия, – все слухи об этой долине, которые мне довелось слышать с самого детства, сводились к тому, что ни одному живому человеку, попавшему в эту долину, не удалось оттуда выбраться.

– Предположим, что это так, – невольно улыбнулся Фрэнсис. – Как же тогда слухи достигли внешнего мира? Если никто никогда не вернулся обратно в мир из этой долины, как могло случиться, что все так хорошо о ней осведомлены?

– Этого я не знаю, – призналась Леонсия. – Я только передаю то, что сама слыхала. Признаться, я и сама не верила этим басням, но только уж очень весь окрестный пейзаж подходит к описаниям легендарной долины.

– Никто никогда не возвращался отсюда, – тем же торжественным тоном произнес Торрес.

– Откуда же в таком случае вы знаете, что кто-то когда-то сюда попадал? – спросил Фрэнсис.

– Все погибшие души живут здесь, – последовал ответ. – Вот почему мы никогда не видели их, ибо они никогда не выходили отсюда. Поверьте мне, мистер Фрэнсис Морган, я не безумец и не глупец. Я получил прекрасное образование, учился в Европе и занимался бизнесом в вашем родном Нью-Йорке. Я знаком с различными отраслями науки и с философией, и все же я утверждаю, что это долина, из которой, попав туда, никто не выходит.

– Если даже и так, то мы ведь еще туда не попали, не правда ли? – возразил, теряя терпение, Фрэнсис. – И никто не заставит нас туда спуститься.

Он пополз к самому краю выступа, усеянного обломками щебня и землей, чтобы получше рассмотреть предмет, только что попавшийся ему на глаза.

– Если это не крытая соломой крыша хижины…

В ту же минуту край выступа, за который он держался рукой, осыпался, и не успели все опомниться, как площадка, на которой они только что стояли, обрушилась; путники покатились вниз по склону, сопровождаемые лавиной из земли, щебня и клочьев травы.

Докатившись наконец до густых зарослей кустарника, который задержал их падение, мужчины первыми вскочили на ноги, но, прежде чем они успели подбежать к Леонсии, она поднялась и рассмеялась.

– Именно в ту самую минуту, когда вы заявили, что ничто не заставит нас спуститься в долину, – сказала со смехом она Фрэнсису. – Теперь вы верите?

Но Фрэнсис был очень занят. Он протянул руку и схватил знакомый всем предмет, который катился следом за ними по крутому склону. Это был шлем Торреса, унесшего его из зала мумий. Схватив шлем, Фрэнсис кинул его Торресу.

– Выбросьте его, – предложила Леонсия.

– Это моя единственная защита от солнца, – возразил Торрес, вертя шлем в руках. Неожиданно он заметил какую-то надпись на его внутренней стороне. Он показал ее своим спутникам, прочитав прежде вслух:

– Де-Васко.

– Я слыхала это имя, – прошептала Леонсия.

– Вы должны были его слышать, – подтвердил Торрес. – Де-Васко приходится мне предком по прямой линии. Моя мать была урожденная Де-Васко. Он прибыл в испанские колонии вместе с Кортесом [36] .