– Двадцать четыре часа в колодках, дабы охладить его пыл, – ответил начальник полиции.

– Таков наш приговор, – подтвердил судья, – и его надлежит немедленно привести в исполнение. Уведите обвиняемого, жандармы, и наденьте на него колодки.

Рассвет застал Генри в колодках, в которых он провел уже целых двенадцать часов. Молодой человек лежал на спине и спал; сон был беспокойный и прерывался то кошмарами, связанными с его запертыми в горе друзьями, то укусами бесчисленных москитов. Наконец, беспокойно вертясь, ерзая по земле и отмахиваясь от крылатых мучителей, он окончательно проснулся. В ту же минуту, когда к Генри вернулось сознание его печального положения, вернулась и его способность ругаться. Терзаемый мучительным зудом, вызванным тысячей ядовитых укусов, молодой американец разразился таким потоком ругательств, что привлек наконец внимание человека, несшего в руках сумку с инструментами. Это был стройный молодой человек с орлиным профилем, одетый в военную форму летчика Соединенных Штатов. Он свернул со своего пути, подошел к Генри и остановился, с выражением любопытства и восхищения на лице прислушиваясь к его брани.

– Дружище, – заметил он, когда Генри наконец замолчал, чтобы перевести дух. – Вчера ночью, когда я сам здесь застрял, а все снаряжение для палатки осталось на моей машине, я сам занялся было этим делом – ругней. Но это был детский лепет по сравнению с вами. В этом вы перещеголяете любого. Приношу вам мои искренние поздравления, сэр. Не откажитесь повторить весь ваш репертуар с начала до конца. Я постараюсь запомнить эти тексты для следующего раза, когда мне придется пустить в ход ругань.

– А вы-то сами кто такой? – спросил его Генри. – И какого черта вы здесь делаете?

– Я нисколько не в претензии на вас, – ухмыльнулся тот. – С такой распухшей физиономией вы имеете полное право быть невежливым. Кто это вас так разукрасил? Насчет чертей сказать ничего не могу, так как не имею чести быть с ними знакомым, а вот простые смертные величают меня обычно Парсонсом, лейтенантом Парсонсом, и в Панаму я явился затем, чтобы сегодня же начать перелет от Атлантического океана к Тихому. Не могу ли я быть вам чем-либо полезен, прежде чем отправлюсь в путь?

– Конечно, – кивнул головой Генри. – Выньте какой-нибудь инструмент из своей сумки и разбейте замок от колодок. Я наверняка схвачу ревматизм, если останусь здесь хоть ненадолго. Имя мое Морган. Знайте, что еще ни один человек так меня не разукрашивал, а распух я от укусов москитов.

После недолгих манипуляций с отверткой лейтенанту Парсонсу удалось разбить старый замок, и он помог Генри подняться на ноги. Растирая ноги, чтобы восстановить кровообращение, молодой американец рассказывал военному летчику о приключении с Леонсией и Фрэнсисом, – приключении, имевшем, быть может, трагические последствия.

– Я люблю Фрэнсиса, – закончил он. – Он как две капли воды похож на меня. Можно сказать, что мы близнецы, да и в самом деле находимся в дальнем родстве. Что касается сеньориты, я не только люблю ее – она моя невеста. Хотите помочь мне? Где ваша машина? Пешком или верхом на муле до горы майя очень далеко, но, если вы подвезете меня на своей машине, это займет у нас совсем немного времени. Если бы вы еще снабдили меня сотней динамитных патронов, я бы мог взорвать весь склон горы и выпустить из пещеры воду.

Лейтенант Парсонс колебался с минуту.

– Скажите «да», скажите «да»! – умолял его Генри.

Трое пленников священной горы очутились в полном мраке, как только камень, служивший входом в зал идолов, опустился на свое место. Фрэнсис и Леонсия невольно бросились друг к другу и схватились за руки. Еще минута – и она очутилась в его объятиях, забыв в охватившем обоих блаженстве весь ужас их положения. Подле них послышалось прерывистое дыхание Торреса. Он прошептал:

– Матерь Божья, мы были на волосок от гибели. Что с нами будет дальше?

– Немало еще предстоит всяких «дальше», прежде чем мы выберемся из этой западни, – заверил его Фрэнсис. – Давайте же скорее выбираться отсюда подобру-поздорову.

Сразу же был установлен порядок передвижения группы. Фрэнсис предложил Леонсии держаться за полы его куртки, чтобы не отставать от спутников, а сам двинулся вперед, все время касаясь левой рукой стены. Впереди него шел Торрес, нащупывая дорогу правой рукой. Непрерывно перекликаясь, они таким образом могли, не теряя друг друга, измерить ширину прохода и избежать опасности заблудиться в боковых проходах. К счастью, в туннеле – ибо это был настоящий туннель – оказался гладкий пол, благодаря чему они могли свободно передвигаться, не боясь споткнуться. Фрэнсис не хотел без крайней необходимости расходовать свои спички и, чтобы не свалиться в яму, которая могла встретиться на пути, осторожно выдвигал вперед одну ногу и, только удостоверившись, что она ступила на твердую почву, опускался на нее всей своей тяжестью. В результате всего этого продвигались они чрезвычайно медленно, со скоростью не более полумили в час.

Только раз на всем их пути главный проход разветвлялся. Тогда Фрэнсис зажег одну из своих драгоценных спичек, хранившихся в непропускающей воду коробочке, и при свете ее увидел, что боковые проходы похожи друг на друга как две капли воды.

– Единственное, что нам остается, – это войти в один из проходов и, если он нас никуда не приведет, вернуться обратно и попробовать второй. Во всяком случае, несомненно, эти проходы куда-нибудь ведут, а иначе майя не стали бы зря тратить время на их устройство.