Солнце уже высоко стояло над восточным горизонтом, когда они остановились перед большими воротами в северной стене, в тени высокого бастиона. На кованых полосах бронзовых створок виднелась ржавчина. Петли, порог и запоры опутывала толстая паутина.

– Да их не открывали годами! – воскликнула Валерия.

– Мертвый город, – проворчал Конан. – Вот почему канавы засыпаны, а земля не вспахана.

– Но кто его построил? Кто в нем жил? Куда они ушли? И почему оставили его?

– Кто знает? Может быть, его построил какой-либо клан стигийцев, вынужденный покинуть родные места. Может быть, и нет. Архитектура не похожа на стигийскую. Не исключено, что население города уничтожили враги или оно погибло от какой-нибудь эпидемии.

– В таком случае их сокровища по-прежнему пылятся где-нибудь и собирают паутину, – предположила Валерия, профессиональный инстинкт стяжательства в которой подогревался чисто женским любопытством. – А мы можем открыть ворота? Давай войдем и посмотрим, что там.

Конан с сомнением оглядел внушительные ворота, но уперся в створку могучим плечом и всем телом навалился на нее. Ржавые петли протяжно заскрипели, и ворота тяжело распахнулись. Конан выпрямился и вытащил меч из ножен. Валерия заглядывала ему через плечо, а потом вдруг удивленно вскрикнула.

Их взглядам предстал не открытый двор или улица, как можно было бы ожидать. Ворота открывались прямо в длинный просторный коридор, дальний конец которого терялся в полумраке. Он был колоссальных размеров, а пол был выложен квадратными плитками из необычного красного камня, которые, казалось, тлели отраженным пламенем. Стены же были сложены из блестящего зеленого материала.

– Провалиться мне на этом месте, если это не жадеит! – выругался Конан.

– Но не в таких же количествах! – запротестовала Валерия.

– Я достаточно часто находил его в караванах из Кхитая, которые грабил, чтобы понимать, что к чему, – огрызнулся киммериец. – Это – самый настоящий жадеит!

Сводчатый потолок был выложен ляпис-лазурью и украшен гроздьями больших зеленых камней, искрившихся ярким ядовитым светом.

– Зеленые огневики, огненные камни, – проворчал Конан. – Так, во всяком случае, их называют жители Пунта. Легенда гласит, что это окаменелые глаза доисторических змей, которых древние называли Золотыми Змеями. В темноте эти камни светятся, как глаза у кошки. Ночью в этом зале будет светло, как днем, но это дьявольское освещение. Давай-ка осмотримся. Может, найдем где-нибудь тайник с драгоценными камнями.

– Закрой ворота, – посоветовала Валерия. – Мне бы не хотелось бегать по этому залу наперегонки с драконом.

Конан ухмыльнулся и ответил:

– Не думаю, что драконы выходят за пределы леса.

Но он повиновался, обратив ее внимание на сломанный засов с внутренней стороны.

– Мне показалось, будто изнутри донесся какой-то щелчок, когда я навалился на створку. Это засов был сломан совсем недавно. Он проржавел почти насквозь. Если люди бежали отсюда, почему дверь осталась заперта изнутри?

– Очевидно, они ушли через другую дверь, – ответила Валерия.

Она спросила себя, сколько же веков минуло с той поры, когда дневной свет попадал в этот огромный зал через открытую дверь. Но солнечные лучи все-таки находили дорогу сюда, и они быстро обнаружили их источник. В сводчатом потолке были прорезаны узкие щели световых люков, закрытых прозрачной пленкой какого-то кристаллического вещества. В тени между этими кляксами яркого света зловеще перемигивались зеленые камни, похожие на глаза рассерженных кошек. Под ногами у них плиты буро-красного цвета тлели всеми оттенками и вспышками пламени. Создавалось впечатление, будто они ступают по кострам ада, а над головой весело перемигиваются звезды.

– Здание высотой в четыре этажа, – проворчал Конан, – и этот зал тянется до самого верха. Он длинный, как улица. Если глаза меня не обманывают, в дальнем конце я вижу дверь.

Валерия пожала своими белоснежными плечами.

– Значит, твои глаза лучше моих, хотя среди морских бродяг я отличалась самым острым зрением.

Они свернули в первую попавшуюся дверь и прошли через несколько пустых комнат, пол в которых был точно таким же, как и в центральном зале. Стены здесь были выложены жадеитом, мрамором, слоновой костью или халцедоном и украшены фризами из бронзы, золота и серебра. В потолок были вделаны зеленые огненные камни, и свет их казался призрачным и потусторонним, как и предсказывал Конан. В этом колдовском свечении пришельцы скользили, как призраки.

В некоторых комнатах подобная иллюминация отсутствовала, и их дверные проемы зияли чернотой, как вход в преисподнюю. Конан с Валерией обходили их стороной, стараясь выбирать освещенные помещения.

В углах колыхалась паутина, а вот пыли на полу не было, как и на столах и лавках из мрамора, жадеита или сердолика, которыми были обставлены комнаты. Кое-где им попадались ковры из кхитайского шелка, который практически не поддавался износу. Но нигде они не увидели окон или дверей, выходивших во дворы или на улицу. Любая дверь открывалась лишь в очередной коридор или комнату.