— Библиотекарь Клинков тоже был в курсе?

— Наверное. Он точно знал, что Борис что-то нашел. Но я не уверена, что Борис рассказывал ему подробности.

Глеб задумчиво повертел стакан в пальцах.

— Давай-ка подытожим. Геер, Рогов и Беккер узнали о том, что мой дядя нашел в подвале музея что-то вроде клада. «Отцы города» отправили тебя к нему, чтобы ты разузнала подробности. Для этого ты должна была соблазнить его и…

— Глеб, — негромко осадила Эльза.

— Тебе не нравится слово «соблазнить»? — Он пожал плечами. — Хорошо. Заменим его на «переспать».

— Глеб, прошу.

Он усмехнулся и отпил из стакана.

— Хорошо, прости. Мой дядя купился на твои чары и рассказал тебе про… — Глеб осекся. — Как, ты сказала, называется эта штука?

— Краниум.

Глеб кивнул:

— Ну да. Краниум. Полированная башка какого-то зверя, приспособленная для отправления религиозных нужд.

— Краниум для них — священный предмет, — тихо поправила Эльза.

— Ну да. И я о том же. Этот самый краниум — штука довольно дорогая, так как он украшен платиновыми кольцами и драгоценными камнями…

— Для них ценность краниума не в кольцах и камнях…

— Я это уже понял. — Глеб отпил глоток коктейля и искоса посмотрел на Эльзу. — Ты точно не знаешь, где он сейчас?

Она покачала головой:

— Нет. Краниум исчез.

— Ладно. Но мы должны знать, где будет проводиться эта… ритуальная сходка?

— Я знаю где. В одном месте на дне Роминтского лабиринта. Они называют его…

— Черное ущелье? — подсказал Глеб.

Эльза посмотрела на него удивленным взглядом.

— Откуда ты знаешь?

Глеб невесело хмыкнул:

— Прочитал в одной книжке.

— Это место для них священно. Они проводят там мессу каждый год, в один и тот же день, в один и тот же час.

— Чертовы зверопоклонники, — проворчал Корсак. Он снова посмотрел на часы. — У нас еще почти два часа.

— Да, — отозвалась Эльза. — Что будем делать?

— Хочешь, займемся сексом?

— Глеб!

— Прости. — Он хмыкнул. — Что-то меня сегодня несет.

— Ты слишком много выпил, — с упреком сказала Эльза.

— Ты думаешь? — Он пожал плечами. — Ладно. Вот сейчас допью этот стакан и больше не буду.

Глеб допил коктейль, затем поставил стакан на пол, опустил затылок на мягкий край матраса и устало прикрыл глаза.

Господи, дай мне силы не сойти с ума.

— Ты говорил, что у тебя есть рукопись романа, — тихо проговорила Эльза. — Того самого, который писал Борис.

— Есть, — сказал Глеб, не открывая глаз.

— Можно мне его почитать?

Глеб открыл глаза и удивленно посмотрел на Эльзу.

— Ты правда хочешь?

— Да, — кивнула она.

— Хорошо. В конце концов, у нас два часа, а чтение — отличный способ убить время.

Глеб поднялся на ноги и подошел к чемодану.

«Это был пес. Обычный пес. Хотя нет, не обычный. Мышцы его вздулись буграми, а раскрытая пасть, казалось, увеличилась в размерах раза в полтора. Пес, черно-палевый, головастый, стоял над мертвым ребенком, широко расставив лапы, а с белых, оскаленных зубов его на землю капала кровь.

— Убил! — рыдала женщина, поддерживаемая с двух сторон молодыми парнями. — Загрыз, ирод!

Рыцари окружили пса, держась за рукояти мечей.

— Пес явно взбесился, — сказал Гассель и первым вытянул свой меч из ножен. — Нужно убить его, пока он не добрался еще до кого-нибудь.

Пес уставился на Гасселя пылающими глазами и глухо зарычал. Было в его рыке что-то такое, что заставило рыцаря замереть на месте, что-то, чего не бывает в рычании обычных собак.

— Это не просто пес, — процедил сквозь зубы Бык Рорхарт, не спуская глаз с клыков зверя. — Посмотрите на его зубы.

Зубы у пса были странные — непропорционально длинные, острые, как гвозди, и неровные.

Гассель облизнул пересохшие губы и хотел что-то сказать, и в этот миг голова пса стала медленно поворачиваться, все сильнее и сильнее, и поворачивалась до тех пор, пока уши чудовища не оказались снизу. Рыцари смотрели на эту перевернутую голову в полном изумлении. Бык Рорхарт, покосившись на товарищей, незаметно перекрестился. Казалось, крестное знамение вызвало у зверя приступ новой ярости, пес снова зарычал, и в глазах его, глядящих снизу, полыхнул багровый огонек.