– Да, но я не знаю, что меня ждет по возвращении в Одессу. Кураховская, Давыденко и Акимов улетели назад вчера днем и пока от них нет никаких известий. Вдруг их уже арестовали менты или похитили бойцы из «Правого сектора».

– Вы уже рассказали на «Прямом эфире» всю правду о случившемся в доме профсоюзов – какой смысл вас арестовывать или похищать сейчас?! Где в этом логика?! Был смысл вас нейтрализовать, чтобы вы молчали, но вы ведь уже проговорились! Если с вами что-нибудь произойдет, то это будет лишь подтверждением того, что вы ничего не наврали на программе и пролили свет на обстоятельства трагедии!

– У меня сегодня вечером самолет и я не знаю, как быть! – сказал Тимофеев.

– Решать, конечно, тебе, но я думаю, что ничего страшного с тобой в Одессе не случится. Всех пересажать невозможно! Ментовку в воскресенье штурмовали пять тысяч человек! На митингах было тридцать тысяч! Русских в Одессе большинство!

– Я вот думаю сбежать сразу по приземлении самолета. Не буду выходить как все через аэропорт, а перелезу через забор и убегу через сады.

– С таким же успехом можно пешком идти из Москвы в Одессу, - произнес Вениамин.

– Они наверняка мониторят фамилии регистрирующихся на рейсы.

– Кто они? Что за боязнь мифического врага? Мания преследования? Ты конкретизируй, пожалуйста!

– Да какая разница кто! Они все в одной упряжке – милиция, СБУ, «Правый сектор», нацгвардия, - возмущенно сказал Вадим.

– Такой потрясающий день, а ты опять о плохом! Выкинь все свои страхи из головы! Жизнь продолжается!

Они добрались до парка Горького. С моста они увидели, как на Крымской набережной проходит митинг в поддержку Донецкой народной республики.

– Ты нарочно меня сюда привел? – спросил Тимофеев.

– Нет. Честное слово, я не знал что здесь митинг, - ответил Вениамин.

Юноши и девушки держали в руках плакаты «США, ответишь за Одессу!», «Киевская хунта – горите в аду!», «Вечная память героям, павшим в неравной борьбе!». Молодежь периодически скандировала: «Но - во - ро - сс – ия!».

– Мы из Одессы! Спасибо вам за поддержку! – Вадим обратился к митингующим.

– Одесса – русский город! – хором ответила ему молодежь.

– А кто организатор митинга? – спросил Тимофеев.

– Вон там в сторонке две женщины, - ответили ему.

– Пойдем пообщаемся.

Вадим и Небеседин подошли к организаторам митинга. Две дамочки были им совершенно незнакомы. Одна была тощая в розовом спортивном костюме. Вторая полная в чёрном бесформенном балахоне.

– Вы кто такие? – обратилась к ним тощая.

– Мы из Одессы. Бывали на Куликовом поле. Нас пригласил в Москву канал «Россия», - ответил ей Вениамин.

– Вы из Одессы?! Что вы мне брешете?! Я вас ни разу не видела на Куликовом поле! Вы провокаторы и засланные казачки! – нервозно сказала тощая.

– Я вас тоже, если честно, первый раз в жизни вижу, - сообщил Небеседин.

– Да меня вся Одесса знает! – произнесла тощая, задрав нос вверх и затянувшись сигаретой.

– А мы вас не знаем, - спокойно сказал Тимофеев.

– Моя фамилия Мякинина – неужели ни разу не слышали обо мне?! – сказала тощая, выпуская изо рта кольца табачного дыма.

– Представьте себе, что не слышали, - вежливо ответил ей Вениамин.

– Наберите в интернете мою фамилию и прочитайте про меня! – гордо сказала тощая.

– Да расскажите в двух словах кто вы. Сейчас нам не до чтения статей в интернете, - произнес Вадим.

– Я руководитель одесской областной организации «Русского единства» и председатель кредитного союза «Финансовая инициатива»! – сообщила тощая, притаптывая окурок об асфальт.

– Понятия не имею что это за конторы, и чем они занимаются, - сказал Небеседин.

– И моё лицо вам тоже незнакомо? – в беседу вступила полная.

– Ну может видел когда-то разок, - неуверенно ответил ей Вениамин.

– Я председатель комитета солдатских матерей юга Украины. Я собирала подписи на Куликовом поле! Меня объявили в розыск! За мою голову дают награду! Я вынуждена скрываться! Меня тайком вывезли через Крым! – полная скатывалась в бабскую истерику.

– А я как раз и не поставил подпись под петицией на Куликовом поле, - сообщил Небеседин.

– А как вас зовут? Сообщите ваши настоящие имена и фамилии! – требовательно произнесла тощая.