В круге света появилась Лавиани, и он замолчал, вопросительно посмотрев на нее.

– Там что-то есть, – сказала та. – В крепости. Я видела тень на вершине стены.

– Огонь не меняет цвет.

– Тем лучше для нас.

Они сидели, вслушиваясь в непокорный грохот разгулявшегося моря. По небу ползли тяжелые облака, закрывающие луну и звезды.

– Значит, ты убиваешь людей? За деньги? – Шерон не скрывала неодобрения в голосе.

– Хочешь поговорить об этом? – охотно откликнулась Лавиани. – Изволь. Но давай играть по правилам. Откровение за откровение, девочка. Ответ за ответ.

Та помедлила и решительно кивнула.

– Я убиваю людей. Но гораздо реже, чем ты можешь себе представить. Куда реже банды грабителей, ночью поджидающих припозднившихся горожан в темных переулках Туреса или Рионы. И делаю это бесплатно. Меня нельзя нанять или купить. О сойках много чего говорят, но из нас воспитывают не наемных убийц. Подобной швали и без того достаточно в каждом герцогстве. Мы – защитники. Таувины берегли людей от шауттов, мы бережем Ночной Клан от посягательств извне. – Она заметила усмешку Тэо. – Ты прав, мальчик. Довольно пафосно звучит, и слишком низкое падение идеалов за последнюю тысячу лет.

– Бережете воров и убийц?

– Это еще один вопрос, но я отвечу, девочка. Ты всю жизнь заперта на этих унылых островах. Среди людей, которые преклоняются перед твоим даром. Ты спасительница для них, как я спасительница привычной жизни Пубира. Здесь суровый мир, где появляются выходцы с той стороны, и люди зажаты в определенные рамки. Поэтому они гораздо добрее и честнее тех, кто живет на материке. Поверь, указывающая. Ты даже не знаешь, что такое жестокость. Неоправданная, неразумная. Жестокость ради жестокости. Кровь ради крови, и смерть исключительно ради удовольствия. Здесь благодаря Катаклизму этого никогда не случится. Ночной Клан велик и давно уже расползся по материку. В нем есть разные люди. Порой излишне кровожадные и глупые.

– Разве среди преступников бывают иные?

– Клану не меньше лет, чем некоторым герцогствам. И он давно превратился в государство, сообщество, главной целью которого являются деньги. А зарабатывать их можно и нужно, не привлекая к себе внимания. Тигра можно дергать за ус. Время от времени, но не за хвост, уши и все четыре лапы разом. Иначе это повлечет за собой неприятности и уничтожит заработок. Тот, кто управляет ночными псами из Пубира, не желает этого. А подобное может произойти, если глупцы пускают кровь влиятельным людям без веской причины, когда надо отступить, и залазят под обеденный стол герцога, чтобы стянуть с его светлости сапоги. Все дело в том, девочка, что даже преступникам требуется управление. Потому что, если оно исчезнет, мир забурлит так, что все сделанное Ночным Кланом ранее, покажется детскими играми. – Она помолчала. – Мы те, кто решает такие проблемы. Остужаем варево в кастрюле, прежде чем то перельется через край. И все в Пубире и там, куда протянули свои руки Соучастники [17] , знают – если ты натворил глупостей, если зарвался, если сделал что-то без одобрения, привлек внимание сильных мира сего, излишне жаден и жесток, не соблюдаешь законов ночных людей, тебя навестит сойка. И не спасут ни двери, ни замки, ни охрана из двух сотен мордоворотов. Такой, как я, придет и покажет всем остальным, что будет, если вызвать неудовольствие Соучастников. Я егерь, девочка. И слежу за тем, чтобы звери вели себя по правилам нашего леса.

– И тебе это нравится? – тихо спросила Шерон. – Дрессировать волков?

Лавиани задумалась на мгновение и ответила предельно честно:

– Нравится? Я не знаю другой жизни. Меня забрали из дома, когда мне было шесть, если не пять, учили больше десятилетия, заботились, внушали, что Пубир это мой мир, а Соучастники мои друзья, моя семья, мои боги. Я делала то, на что меня натаскали. Для этого я была предназначена выбором человека, который нашел меня. А насчет волков… Знаешь, я недалеко от них ушла.

– И…

– Хватит вопросов! А то наша игра слишком однобока. Моя очередь. Это морское отродье назвало тебя вдовой. Расскажи о своем муже и что случилось.

– Тебе не кажется, что это довольно личное? – Тэо посмотрел на тут же сжавшуюся девушку.

– Да неужели? Ты уже стал ее защитником, попрыгун? Игра есть игра. Честные ответы за честные ответы. И я хочу знать. Для чего? Чтобы понять человека, надо видеть, что им движет. Прошлое помогает осознать настоящее. И заглянуть в будущее.

– Уины порой излишне недобры, – негромко произнесла Шерон, когда молчание стало невыносимым. – Асторэ наградили их способностью видеть нити судьбы человека. Но морское племя обычно обожает копаться в наших бедах и бередить старые раны.

Тэо, слушая ее, подумал, чтобы о нем могла бы рассказать уина. Смерть Квио? Гибель Ардженто, не удержавшегося на канате пять лет назад? Превращение Хенрина в чудовище? Расставание с чудесной Моникой, променявшей дорогу и трясущийся фургон на золотую клетку Треттинского герцога? Или смерть Эрбета, которого он сбросил с крыши?

– В моей истории нет ничего необычного, Лавиани. Он жил в соседнем доме, мы выросли вместе, и Димитр не был указывающим. У нас не могло быть детей, поэтому однажды он привез Найли, девочку, единственную выжившую зимой на отдаленной ферме. Он утонул весной, во время ловли, далеко в море. Короткая и не слишком радостная сказка.

– И из-за него ты отправилась в Талорис? Девица ведь его выбор, не твой. Ты рискуешь своей шеей в память о мертвом мужчине, желавшем ребенка и не способном получить его. Даже если ты спасешь свою Найли, это не вернет тебе мужа, девочка. Мертвые уходят на ту сторону окончательно.