Шрифт:
на высокой платформе, длинные чёрные волосы, в которых виднелись сиреневые пряди – всё
это казалось теперь странным, чужим, нелепым, и только глаза сообщали мне о том, что это
всё-таки я, что я ещё живу, и я – настоящая.
По клубу гуляли красные лучи, усталый бармен перемешивал напитки, на сцене незнакомая
рок-группа что-то пела об укусе вампира. Присев у бара, я принялась изучать людей.
Постепенно к пунцовым лучам добавился кровавый туман, вглядываясь в который, я стала
медленно погружаться в далёкие воспоминания моей прошлой жизни. Странно, но даже
здесь мне не удалось избавиться от этого страха. Последние два года своей жизни я смотрела
на реальность, словно сквозь туман, и не видела в ней себя. Подобные чувства и мысли
возникали всё чаще. Обычно я включала телевизор, чтобы посмотреть конкретные передачи,
но если мне всё-таки доводилось попадать на многочисленные популярные каналы, то
реакция, как правило, была одна: “Да что вы все с ума посходили?!” Глупые шоу, пустые
сериалы, бездарные певцы и актёры, пошлый юмор, окровавленные расчленённые тела,
снятые с самых выгодных ракурсов, как самые прекрасные достопримечательности Лондона,
ведущий, искусственно и гротескно изображающий потрясение, чтобы повысить рейтинг
своей плотоядной программе, зловонная мерзость, лицемерные фальшивки, изуродованные
разлагающиеся трупы детей на грязной клеёнке культуры…Я думала о том, почему на меня
всё это вылили, и задавалась вопросом: неужели это то, чего хочет человек, чей великий
разум столького достиг в науке и искусстве, чья жизнь, как однажды сказал мой отец, “ничто
по сравнению с жизнью собаки”? Может, я действительно очень боялась смерти? Боялась
умереть, так и не ответив на главные вопросы своего бытия: кто я и зачем? Я смотрела на
толпы людей, вглядывалась в их лица – и видела голые кости, твердя себе, что все эти люди
не знают ничего, хотя и отчаянно пытаются доказать обратное. Многим из них вообще было
проще не думать об этом: прикрывшись мещанской верой и целиком погрузившись в
зарабатывание денег, они вполне комфортно существовали в своём иллюзорном мирке. У
меня так не получалось – я хотела понять этот мир и узнать цель, но не знала, как это
сделать, ведь даже себе не могла ответить на вроде бы простой вопрос – кто я? Что
заставляет меня поступать, говорить и думать так? Кто будит во мне желания и мечты?
Когда я задавалась этими вопросами, меня охватывало бесконечное одиночество и холод,
который я называла Холодом Равнодушной Вселенной. Помню, как на одном концерте я
смотрела на огромную толпу возбужденно орущих фанатов и вдруг увидела, как они
медленно рассыпаются в прах. Никогда ещё я не испытывала такого сильного ощущения
бесполезности человеческого существования. Мне было ясно, что каждый сам выбирает для
себя смысл жизни (иначе просто не выжить), что людям надо во что-то верить, и я была
твёрдо убеждена – именно страх перед смертью создал религии и молитвы. Для меня
существовала лишь одна истина – люди не знают ничего. Но разве мир не познаваем? Мне
нужны были ответы, однако с каждым днем я осознавала, что их не будет. По крайней мере,
при жизни.
Ни одна книга, ни один философ не мог ответить мне. Я перестала спрашивать об этом
друзей и знакомых: не потому, что боялась показаться смешной или странной. Вовсе нет. Я
боялась совершенно другого – увидеть сквозь дружелюбный взгляд, рассеянную улыбку
непонимание и дикий первобытный страх в глазах собеседника, а вместе с тем ещё раз
удостоверится в том, что мы живём в искусственном мире, который может рухнуть в любую
минуту. Оставались только неизведанное “я” и мои мысли, чтобы постичь бытие, а на этом
пути так легко стать безумцем. Я сама не заметила, как начала отдалять от себя друзей,
которых у меня итак было немного.
В конце концов, у меня остался только один близкий человек, с которым я делилась
страхами и нерадостными мыслями – милый сумасбродный Саша. Он всегда поддерживал
меня, эмоционально воспринимал каждое слово, горячо соглашался или отчаянно спорил со
мной. Его захватывали наши разговоры, он качал для меня из сети различные статьи и