чтобы познакомить со своим другом. Кажется, его звали Денис. Этот высокий ухоженный

блондин с высокомерным взглядом смотрел на меня, как на инопланетное существо, одетое

непонятно во что и говорящее непонятно что. Конечно, я сильно отличалась от окружения

Вадима и от него самого, но главные отличия были не в моей манере одеваться, не в моём

возрасте (эта разница была не такой уж значительной), не в том, как я вела себя или

выражалась. Мы были не просто на разной волне – эти волны принадлежали разным

океанам, причем океанам из разных вселенных. Денис был со вкусом одет, на нём были

красивые золотые часы, от него приятно пахло, но всё же, когда я смотрела ему в глаза, то

мне хотелось оказаться в каком-нибудь другом месте, подальше от него, но вопреки этому,

мне приходилось сидеть напротив него и дружелюбно улыбаться, словно я не читала в его

взгляде недоумённый вопрос: “Неужели Вадим не мог выбрать себе игрушку подороже?” В

сущности, Вадим мало чем отличался от своего друга, но тогда он был нужен мне. Трудно

сказать, почему. Позже Лекса призналась, что специально познакомила меня с ним, решив,

что он будет полезен мне на данном этапе моего взросления. Тогда она посоветовала мне не

спешить ложиться с ним постель, сказав: “Вадим пока ещё не понял, что ты необходима ему,

но вскоре он это поймёт, будь уверена”. Я была тоже нужна ему, однако даже теперь я не

знаю почему. С самого начала у меня и в мыслях не было любить его. Может быть, я хотела

стать такой же, как он? Как бы то ни было, в тот день мне не хотелось иметь ничего общего

ни с Вадимом, ни с его другом. Лениво просматривая меню своим придирчивым взглядом,

Денис поведал нам о девушке, чем-то похожей на меня (когда он говорил это, по его губам

пробежала пренебрежительная усмешка), которая пыталась покончить с собой из-за него,

наглотавшись таблеток. Всю эту историю он рассказывал с таким удовольствием, что было

видно, как на самом деле ему приятно то, что она совершила. Он действительно гордился

этим, словно это было его великое достижение, редкая монета в копилке его необычайной

значимости. Меня мутило от него, и, не выдержав, я сказала:

– Неужели, ты не понимаешь, что поступил не правильно? Она так любила тебя…

Он изумлённо взглянул на меня, будто я сказала неслыханную глупость.

– Не правильно? По-твоему, я должен был бегать к ней в больничку и обещать жениться на

этой чокнутой? С её стороны вообще было смешно надеяться на что-то серьёзное. Она

прекрасно это понимала.

Я покачала головой и столкнулась с его холодным взглядом.

– Я не об этом. Нельзя было так грубо порывать с ней – ты выкинул её из дома, как

бесполезную дворнягу, хотя даже с собаками так поступать жестоко. В этом была и твоя

вина!

– Уголовный Кодекс решил, что я чист, – ответил он с каменным видом.

Я взяла со стола серебряную вилку и крепко сжала её в руке. Как мне хотелось в этот момент

выплеснуть содержимое моего стакана ему в лицо – самодовольное, лишённое всякой

человечности.

– Уголовный Кодекс и нравственность – разные вещи, – сказала я, еле сдерживая свои

эмоции.

– Только не надо о нравственности – у меня от неё несварение.

Он рассмеялся и переглянулся с Вадимом.

– Я же говорил, она забавная, – сказал он Денису, дав знак официанту, что мы готовы

сделать заказ.

Тема была закрыта. Только когда на столике появились изысканные напитки и утончённые

блюда, я заметила, отложив вилку, что до крови проткнула себе руку.

Мои слова никак не подействовали на этого вампира, он даже не двинулся с места.

– Я вам не нравлюсь? – спросил он с наигранной учтивостью. – А я думал мы отлично

подходим друг другу, и хотел пригласить вас поужинать со мной.

Я попыталась унять возникшее раздражение, но это оказалось не так просто.

– Благодарю, но вынуждена отказаться, – сухо ответила я и попыталась обойти его.

– Куда же вы? Постойте!

Вампир выставил руку, загородив мне путь, и наклонился ко мне.

Я больше не могла держать в себе порыв гнева, нарастающий с каждой секундой. Этот район

плохо влиял на меня: один раз он чуть не сделал меня убийцей, полностью подчинив себе, а