Он поступил в Королевскую армию Нидерландов в январе 2003-го, когда как раз шла подготовка к операции коалиционных войск в Ираке. Голландская армия поддержала возглавляемую США кампанию и направила в Ирак свои войска. Шоонховен сдал на отлично все тесты по физической подготовке и мог сам выбрать подразделение, где хотел служить. Он надел красный берет 11-й аэромобильной бригады, чаще других участвующей в боевых операциях. Его обучили обращаться с противотанковым ракетным комплексом Dragon и в марте 2004-го отправили на юг Ирака. В районе Аль-Хидра они пробыли относительно недолго, четыре с половиной месяца. Однажды два повстанца подъехали к посту голландцев на скутере и метнули в них несколько ручных гранат. Один из сослуживцев Шоонховена, сержант, погиб. Себастиан говорит, что тот был опытным военным и часто помогал ему во время подготовки. Себастиан смотрел на него как на старшего товарища, пример для подражания.

«Я был в ярости после этого нападения, — рассказывает мне Себастиан за кружкой пива в ресторане Shoreside в Кралендейке, административном центре острова Бонэйр. — После того случая мы вообще не выходили с территории базы». Голландские войска не ответили на нападение повстанцев, и Шоонховен никак не мог с этим смириться. Шанс провести ответную операцию так и не представился: вскоре их подразделение сменили и отправили обратно в Нидерланды.

Несмотря на свое возмущение тем, что произошло в Ираке, Шоонховен начал понимать, что армия — идеальное место для него.

«Наверное, первый раз в жизни мне показалось, что я нашел свое призвание. Дислексия и все такое здесь не имели значения. Наконец я почувствовал, что что-то значу».

Но это не означало, что он успокоился. Вернувшись в Голландию, он продолжал негодовать, вспоминая события в Ираке. В казарме он с остальными солдатами слушал «Нирвану», потом напивался и ввязывался в драки. Однажды, два года спустя после командировки, его даже арестовали. Тогда он понял, что рискует потерять единственную работу, которая ему подходит. Армия уже стала его домом. И он решил полностью посвятить себя своей профессии. Он много тренировался, стал отличным стрелком, и ему предложили пройти подготовку в школе снайперов. Он с радостью согласился. Его обучили приемам маскировки, навыкам незаметной слежки за объектом, правильному дыханию во время стрельбы. Сложнее всего 23-летнему Себастиану было научиться терпению. Но именно это новое для него качество оказалось полезным в обычной жизни, в том числе и в отношениях с его девушкой, Каролиной, с которой они вскоре поженились.

В июле 2006-го 11-ю аэромобильную бригаду вновь послали на войну, на этот раз в Афганистан. Шоонховен отправился туда уже снайпером.

«У меня было странное предчувствие, что что-то должно случиться. Я даже сказал Каролине, что на этот раз нам предстоит участвовать в настоящих боях».

В 2006 году голландские войска дислоцировались в провинции Урузган, к северу от Гильменда и Кандагара, в которых власть талибов долгое время была особенно сильна и где по-прежнему было много их сторонников.

Направленные в Афганистан Нидерландами, 1500 военнослужащих составляли седьмой по численности национальный контингент в коалиции НАТО. Задачей голландских войск было не только обеспечение безопасности в регионе, но и помощь гражданскому населению. Шоонховен надеялся, что на этот раз все будет не так, как в Ираке: тогда после гибели сержанта они оказались практически запертыми на базе. Больше он не хотел чувствовать себя беспомощным, как в тот раз. Отправляясь в Афганистан, Себастиан не мечтал о мести. Но он готов был сражаться, и очень скоро такая возможность ему представилась.

Мы сидим в кафе Buenos Aires в Кралендейке. Шоонховен берет мой блокнот и начинает изображать то, что произошло. Он говорит, что ему проще все нарисовать и что он не очень-то силен в словах. Я и так давно уже это заметил. У него действительно очень ловкие руки: он знает множество трюков и фокусов, может починить все что угодно, прекрасно управляется с лодкой. Он отличный инструктор по дайвингу, а в прошлом еще повар и снайпер. Ему проще обращаться с предметами, чем со словами. Вот и сейчас он начинает рисовать.

Он берет мою ручку и выводит на листке бумаге огромную букву «S». «Это дорога», — объясняет он. Декорации готовы. Однажды вечером 11-я аэромобильная бригада получила информацию о том, что талибы атаковали контрольно-пропускной пункт «Чуту», располагавшийся на дороге к базе голландцев Кэмп-Эдриан. КПП охраняло подразделение Национальной армии Афганистана. Когда бригада Шоонховена выдвинулась на помощь, талибы уже отступили в горы.

«Талибы отошли в горы, но мы знали, что они по-прежнему за нами наблюдают: нам удалось перехватить несколько их сообщений по радио. Мы пробыли на КПП всю ночь и следующий день. После этого нам приказали вернуться на базу. Нам было сказано, что в наши задачи входит обеспечивать безопасность территории, а не оккупировать ее. И мы вернулись в Кэмп-Эдриан. Но вскоре узнали, что талибы опять перешли в наступление и захватили КПП, а значит, могли в любую минуту проникнуть на охраняемую нами территорию. На следующий день одному отряду приказали проверить дорогу до кладбища на холме. Меня отправили вместе с ними. Мы ехали в мерседесе, я сидел сзади. За нами следовали два финских бэтээра Patna. Остальная часть взвода проверяла другую дорогу. Мы добрались до поворота, — Себастиан указывает на букву «S» на бумаге. — В конце поворота виднелись три скутера. Они двигались по направлению к нам. Потом вдруг упали на землю. Мы решили, произошла какая-то авария, но водители и пассажиры побежали к канаве у обочины и стали в нас стрелять. Все произошло так быстро, что мы даже ничего не успели сделать. Передо мной в машине сидел сержант Беекман. Его ранили. Он упал на колени водителя. Тогда наш пулеметчик открыл было огонь, но у орудия что-то заело. Я тоже пытался стрелять, но вокруг меня пули летали так близко, что я слышал их свист. Пролетали в сантиметре от моей головы! Оказалось, что одна из них попала в пулемет и вывела его из строя. Но пулеметчику вскоре удалось его наладить, и он, наконец, открыл огонь. Мы были всего метрах в двадцати от стрелявших и хотели отступить. Но отступать было некуда: прямо за нами было два бэтээра. Они были как раз за поворотом, — Шоонховен рисует в блокноте, как они были расположены, — и не могли ни помочь нам, ни развернуться, потому что дорога была слишком узкая. Так что мы оказались зажатыми между талибами и собственными бэтээрами. В конце концов им удалось сдать назад, так что мы начали отступать. Я посмотрел направо и увидел на стене возле дороги двух детей. Они наблюдали за перестрелкой, зажав уши. Вокруг них летали пули, даже попадали в стену ограды, на которой они сидели. Наш водитель начал разворачиваться, но застрял в канаве. Сержант Беекман, несмотря на ранение, вышел из машины, чтобы помочь водителю выехать из канавы. Тогда я тоже выпрыгнул, я хотел прикрыть их. Один из талибов приближался к нам. Он находился за стеной, но в стене было отверстие, и он целился в нас через него. Я тоже прицелился и выстрелил. Попал ему в голову. За секунду до того, как я нажал на спусковой крючок, наши взгляды встретились. Он стоял метрах в десяти от меня, так что я видел, как пуля вошла ему в голову. Нашему водителю удалось выбраться из канавы, но бэтээры еще не развернулись. Пока они разворачивались, я прикрывал их сзади. Потом я тоже сел в машину, и мы уехали оттуда. У моста мы встретили остальных бойцов взвода. Там мы закурили, а санитар осмотрел сержанта. К счастью, пули попали в бронежилет. Мы заняли оборонительные позиции и какое-то время подождали, не будут ли талибы нападать. Но они так и не появились, и мы вернулись на базу».

После случившегося Себастиан долго не мог успокоиться. Вернувшись на базу, он выкурил три или четыре сигареты подряд. Говорит, что до сих пор помнит лицо талиба и как в воздухе разлетались капли крови. Как будто пуля попала в наполненный красной мукой воздушный шар. Бах! — и шар лопнул. После того столкновения с талибами Шоонховен получил Рыцарский Крест, одну из самых почетных наград Нидерландов. В приказе о награждении говорится: