Поэтический мир прерафаэлитов
вернуться

Теннисон Альфред
Шрифт:

ВОСКРЕШЕНИЕ

Нет у меня ни слов, ни слез, И сердце словно камень стало. Мои надежды страх унес, Мысль одиночество сковало. Ко взгорьям очи возвожу — Печальна даль в туманной дрожи; Листом опавшим я кружу: Ускорь паденье, Боже! Да, жизнь моя — увядший лист, В пустых колосьях дремлет нива; Мой путь — недолог, но тернист — К закату тянется тоскливо; Живу, как будто вмерзла в лед, Побит морозом сад, и все же С весною стебель прорастет; Взойди во мне, о Боже! Не жизнь, а треснувший сосуд! Душе иссохшей не напиться. Пусть к Мастеру его несут, Пусть в огненной печи калится; Очистит пламень естество, Сгорит, что Господу не гоже, И стану чашей для Него: Испей меня, о Боже! Перевод В. Окуня

IN AN ARTIST’S STUDIO

One face looks out from all his canvases, One selfsame figure sits or walks or leans: We found her hidden just behind those screens, That mirror gave back all her loveliness. A queen in opal or in ruby dress, A nameless girl in freshest summer-greens, A saint, an angel — every canvas means The same one meaning, neither more nor less. He feeds upon her face by day and night, And she with true kind eyes looks back on him, Fair as the moon and joyful as the light: Not wan with waiting, not with sorrow dim; Not as she is, but was when hope shone bright; Not as she is, but as she fills his dream.
Dante Gabriel Rossetti PORTRAIT OF ELIZABETH SIDDAL, SEATED AT A WINDOW Graphite, pen and ink on paper. 1854 Fitzwilliam Museum, Cambridge
Данте Габриэль Россетти ПОРТРЕТ ЭЛИЗАБЕТ СИДДАЛ, СИДЯЩЕЙ У ОКНА Бумага, карандаш, перо, чернила. 1854 Музей Фицуильяма, Кембридж

В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА

Везде она, на всех его холстах, Всё та же — сидя, стоя, полулежа, За драпировкой, в полумраке ложа, И красоту умножа в зеркалах. Монархиня в рубиновых шелках, В зеленом ситце, как весна, пригожа, Святая, ангел — но всегда похожа, Бессмертный идеал в его глазах. И день, и ночь любуется он ею, И преданно она глядит в ответ — Луны прекрасней, солнца веселее, Не ведая тоски прошедших лет — Та, кем он жил, мечты свои лелея, Когда еще сиял надежды свет. Перевод А. Круглова

REMEMBER

Remember me when I am gone away, Gone far away into the silent land; When you can no more hold me by the hand, Nor I half turn to go yet turning stay. Remember me when no more day by day You tell me of our future that you planned: Only remember me; you understand It will be late to counsel then or pray. Yet if you should forget me for a while And afterwards remember, do not grieve: For if the darkness and corruption leave A vestige of the thoughts that once I had, Better by far you should forget and smile Than that you should remember and be sad.

НЕ ПОЗАБУДЬ

Не позабудь меня, не позабудь, Когда уйду одна во тьме беззвездной И ни тебе, ни мне мольбою слезной Ухода моего не оттянуть, Когда придется руки разомкнуть И день, и год грядущий встретить розно, — Не позабудь! — прошу, пока не поздно Еще условиться о чем-нибудь. Но только не грусти! Пусть на мгновенье Меня забудешь — это не беда: Я предпочту, исчезнув навсегда Там, за порогом тлена и забвенья, Чтоб ты меня с улыбкой забывал — Чем, вечно помня, вечно горевал. Перевод М. Бородицкой

FROM THE THREAD OF LIFE’

I
The irresponsive silence of the land, The irresponsive sounding of the sea, Speak both one message of one sense to me: — Aloof, aloof, we stand aloof, so stand Thou too aloof bound with the flawless band Of inner solitude; we bind not thee; But who from thy self-chain shall set thee free? What heart shall touch thy heart? what hand thy hand? — And I am sometimes proud and sometimes meek, And sometimes I remember days of old When fellowship seemed not so far to seek And all the world and I seemed much less cold, And at the rainbow’s foot lay surely gold, And hope felt strong and life itself not weak.

ИЗ ЦИКЛА «НИТЬ ЖИЗНИ»

I
Молчанье равнодушное земли И равнодушный рокот океана Одно мне повторяют неустанно: «Мы одиноки, мы от всех вдали, И ты одна! Душе своей внемли: Неужто впрямь сиротство ей желанно? Но кто пробьет сей панцирь без изъяна, Чтоб сердце с сердцем встретиться могли?» А я то протестую, то немею И возвращаюсь памятью назад, Туда, где дружба и надежда с нею Цвели вокруг меня, как щедрый сад, Под каждой радугой таился клад И жизнь была моложе и сильнее. Перевод М. Бородицкой

AN APPLE GATHERING

I plucked pink blossoms from mine apple-tree And wore them all that evening in my hair: Then in due season when I went to see I found no apples there. With dangling basket all along the grass As I had come I went the selfsame track: My neighbours mocked me while they saw me pass So empty-handed back. Lilian and Lilias smiled in trudging by, Their heaped-up basket teazed me like a jeer; Sweet-voiced they sang beneath the sunset sky, Their mother’s home was near. Plump Gertrude passed me with her basket full, A stronger hand than hers helped it along; A voice talked with her through the shadows cool More sweet to me than song. Ah Willie, Willie, was my love less worth Than apples with their green leaves piled above? I counted rosiest apples on the earth Of far less worth than love. So once it was with me you stooped to talk Laughing and listening in this very lane; To think that by this way we used to walk We shall not walk again! I let my neighbours pass me, ones and twos And groups; the latest said the night grew chill, And hastened: but I loitered, while the dews Fell fast I loitered still.