– И вообще, будешь возмущаться – я не стану настаивать на том, чтобы ты танцевала в храме при Академии Стихий. И тогда тебе придется танцевать в центральном городском храме, а он больше в десять раз, и количество зрителей там будет несравнимо с одним маленьким факультетом Огня. То есть позориться будешь не только при наших, а при всех.

Что?! Опозорюсь? То есть он уже думает, что я обязательно опозорюсь?!

Нет, я никогда не танцевала и никакие кружки не посещала. Поэтому, вообще-то, в этом деле действительно могу опозориться. Но какого черта Глун-то так считает?

И тут я поняла – меня просто берут «на слабо». Поэтому вздохнула, успокаиваясь, широко улыбнулась и сказала:

– Нет, профессор, в случае чего опозорюсь не я, а прежде всего вы. Вы же мой куратор. И в академию именно вы меня притащили.

Глун скривился, как от зубной боли, и процедил:

– Не я принимал решение о твоем зачислении на курс.

– А на суть дела это не влияет.

Кажется, мой пофигизм кого-то взбесил. Профессор наклонился вперед и прошипел:

– Ты будешь танцевать для Ваула, и это не обсуждается, – потом снова отодвинулся и добавил насмешливо: – И если будешь стараться, то я, возможно, сам тебя по программе подтяну.

Вот это новость! Чтобы их аристократическая светлость решили снизойти до иномирянки? Невероятно, но… Если Глун согласен учить меня в обмен на послушание и занятие какими-то танцами, то я лучше любой Волочковой станцую!

– И еще вы меня на сессии валить не будете, – поспешно добавила я.

А что? Гулять так гулять! Торговаться так торговаться!

– Ты сначала доживи до этой сессии, – «обрадовал» куратор. А потом пренебрежительно махнул рукой: – Свободна.

Ну я и ушла.

Не слишком довольная, но все-таки воодушевленная. Ведь фон Глун, несмотря на всю мерзость характера, слово наверняка сдержит. И это значит, шансы вернуться домой увеличиваются.

А Ваул-то, зараза… или не зараза? Милость оказал или?.. Нет, не понятно. С одной стороны, сомнительная милость выглядела не очень приятно, вроде как: эй ты, да-да, ты! Ну-ка, станцуй!

Но с другой… Ваул захотел, чтобы станцевала для него именно я, и даже штампик на лоб поставил, чтобы все знали. То есть я теперь как бы особенная, отмеченная богом. А дальше рассуждения подчинялись элементарной логике: то, что одобрил самый главный, называть дерьмом уже нельзя. Ибо это все равно, что заявить – у самого главного дурной вкус, самый главный – дурак. То есть наезжать на меня, как понимаю, теперь вряд ли кто посмеет.

Ну а если так, то Ваул все-таки помог. Верно?

Вытянувшийся до размеров не самого маленького кабачка Кузьма, как обычно, расположился на чайном столике и со смаком трескал принесенные бутерброды. А я сидела рядом на диване и увлеченно наблюдала за этим процессом. Нет, твир точно хищник. У него такие зубки острые, и ест так, что… ну, короче, точно-точно хищник.

Нам с Кузей было прикольно и здорово. У него еда, у меня – хоть какое, но зрелище, а вот Зяба… Зяба ныл.

– Дашка, ну хватит. Ну не дуйся! Что я должен был тебе сказать?

Мм-м, ну не знаю. Правду, например.

Вслух я этого, разумеется, не произнесла, но догадаться, о чем подумала, было несложно. Вот и зараза из зеркала догадалась.

– Даш, сама посуди, что бы было, скажи я правду? Ты бы опять разнервничалась, распереживалась раньше времени. Аппетит бы потеряла.

Ну-ну. Так он о моей нервной системе и моём желудке заботился. Вау! Зяба у нас, оказывается, благородный. Почти рыцарь, блин!

– И потом, узнай ты правду на полчаса раньше – ничего бы не изменилось. Символ с твоего лба сойдет только через две недели, после праздника. Спрятать его ты бы в любом случае не смогла, так что все равно бы все узнали. Так какая разница?

С одной стороны, и впрямь, разницы никакой. Получасом раньше или позже – совершенно не важно. Но есть еще такая штука, как доверие. А Зяба мне соврал! Ну и что, что действовал из лучших побуждений, это не мешало мне чувствовать себя обманутой.

И да, я обиделась! Конкретно.

– Дашка, ну перестань… Ну не молчи.

Твир с тихим рычанием вгрызся в очередной кусок колбасы, которую в моем мире назвали бы докторской, а я невольно улыбнулась. Кузя – классный! И вот чувствую – не такой вредный, как некоторые. Только пожрать любит.

– Даша! – возопил Зяба. – Даша, ну хватит! Поговори со мной!

Ага. Не нравится, значит, в игноре быть. Это хорошо.

Хотя, честно говоря, изначально я думала, что монстр по-другому себя вести станет. К примеру, ехидничать и ухохатываться над тем, как круто меня развел. Но если Зяба переживает, наказание будет помягче. Раз ему и впрямь не всё равно, я не стану просить Кузю запихнуть зеркало в пространственный карман на ночь.

Да, планировала! Да, я тоже умею быть вредной!